На другом конце воцарилось молчание.
– Что значит «не могу»? – проговорил наконец Торстен.
– Я не могу идти. Заболела.
– Заболела? Ты хочешь сказать, что перебрала на этом балу и сейчас у тебя похмелье?.. Торстен замолчал, и Анна представила себе, как он зол на нее. Как тут не понять, но она действительно была не в состоянии работать.
– И что теперь?
– Тебе придется сделать репортаж самому.
– И как ты это себе представляешь? Можешь мне сказать?
Торстен почти захлебывался от злости.
– Ты сделаешь снимки, набросаешь, кто присутствовал и прочее, а главное, кто победил на Calcio. Остальное я как-нибудь додумаю, когда вернемся домой. О'кей?
Анна живо представила, как у Торстена дыбом встали волосы.
– О'кей, – вздохнул он, словно ему предстояла пытка. – Сделаю что могу. Но ничего не гарантирую. А что ты собираешься делать?
– Лягу в постель и постараюсь заснуть. Когда отходит наш поезд?
– В восемнадцать часов. Я тебя разбужу.
– Спасибо. Да, чуть не забыла. Все это должно остаться между нами, понятно?
– Понятно. Можешь на меня положиться. А сейчас мне пора. На трибунах, наверное, заняты уже все места.
– Желаю успеха!
– Спасибо.
Торстен положил трубку. Анна тоже выключила мобильник и снова легла. Что же с ней все-таки происходит? Она еще ни разу никого не подводила. Может, принять ванну и полегчает?
Анна с трудом поднялась и поплелась в ванную комнату. Когда она открыла кран и ванная наполнилась лимонным ароматом, она разделась, рассеянно осмотрела себя в зеркале. Живот был больше обычного, бедра округлились. Она выглядела беременной или роженицей, только что освободившейся от бремени. Или это ей только кажется? Внутри она не чувствовала никаких движений, никакой новой жизни. И все-таки она хорошо помнила эти ощущения в себе.
Анна отключила воду и медленно опустилась в пенящуюся, благоухающую ванну. Закрыв глаза, она почувствовала полное опустошение. Опустошение в прямом смысле слова. Она снова открыла глаза и увидела, что вода окрасилась розоватым цветом. В ванне расплылись красные струйки. Кровотечение! Анна в ужасе подскочила. Что это? Последние месячные были всего две недели назад, и вообще с менструациями было всегда все в порядке. По ним можно было проверять часы. Анна снова опустилась в воду и положила руку на живот. Он показался ей большим, бесформенным и в то же время ужасно пустым. Анна расплакалась.
Когда ровно в пять часов в дверях ее комнаты появился Торстен, Анна уже закончила сборы.
– Привет! – сказал Торстен, улыбаясь во все лицо. – Вот это да! Ты уже полностью готова? А ты уверена, что тебе не надо к врачу?
– Да, уверена.
Анна уже не решалась смотреть на себя в зеркало. На ней были широкие льняные штаны и свободный свитер. Она казалась себе бесформенной и неуклюжей, но брюки не давили на живот. Анна была белее стены. Анна даже не потрудилась накраситься. Впервые в жизни она выходила на улицу без косметики. Чтобы замаскировать темные круги под глазами, она надела солнечные очки.
– Я хочу домой и была бы тебе страшно благодарна, если бы ты оставил меня в покое.
– Хорошо, хорошо, – согласился Торстен и не произнес больше ни слова – ни в такси, ни на вокзале, где они еще выпили по чашечке «эспрессо».
В аптечном киоске Анна купила три упаковки толстых прокладок. Они с Торстеном молчали, даже сидя в купе первого класса – в ожидании отхода поезда. Время от времени он вопросительно поглядывал на нее из-за газеты, которую купил на перроне. Торстен был не дурак и прекрасно понимал, что ее состояние связано не просто с похмельем. Но что с ней было? Она чувствовала себя полностью разбитой. У нее было сильное кровотечение – как никогда. И в то же время она не могла избавиться от ощущения, словно на самом деле потеряла мужа и сына, и это чувство было похоже на огромную дыру, образовавшуюся в ее душе и напоминавшую могилу. Все было как во сне.
Поезд тронулся. Анна уставилась в окно. Мимо проплывали дома, которых еще не было в XV веке. Тогда здесь были поля, небольшие рощи, в которых охотились Джулиано, Лоренцо и Козимо. Вон на том холме когда-то стояла вилла, для которой Лоренцо заказал Боттичелли «Рождение Венеры». А здесь… Но это же был сон. Во сне она любила Джулиано. О, как она его любила!
Глаза Анны наполнились слезами. Как хорошо, что под темными очками не видно ее глаз. Что с ней? Что ей подмешал Мечидеа? Он называл это «эликсиром вечной жизни», но это было во сне. Если эликсир и впрямь существует, значит, он способен перенести человека в прошлое. Если она действительно…
«По возвращении домой надо обязательно пойти к гинекологу, и как можно скорее. Иначе можно сойти с ума». Так думала Анна, глядя на открывающиеся из окна поезда прекрасные тосканские пейзажи. Чтобы не разреветься, она грызла ноготь большого пальца. Интересно, можно определить, была ли у нее беременность? Возможно, существует способ, позволяющий определить это. А если нет, она возьмет бюллетень и несколько дней полежит дома. Ей надо побыть одной, чтобы привести мысли в порядок, прийти в себя. Чтобы забыть этот невероятный, фантастический сон.
Примечания
