ты пропадала? Я волновался. Подумал, что, может быть, ты «делала это» с другой радиостанцией и мне придется настраивать приемник, чтобы отыскать тебя. Представь мое облегчение, когда из эфира до меня снова донесся твой фантасмагорический голос. Помнится, ты говорила о замужестве? Хочу напомнить: мое предложение еще в силе. Изумительный репортаж, Минт. Высший класс. Впрочем, как и все твои блестящие программы. Но когда же ты научишься правильно произносить слово «подростковый», тупая корова!!! Клянусь, если ты еще раз облажаешься и скажешь «подростковый», а не «подростковый», как полагается, приеду на радио «Лондон» и поколочу тебя!!!
Преданный, вечно любящий тебя Рон».
Фу-у! Лети-лети в мусорную корзину! Хорошо хоть он не печет мне печенье, как некоторые поклонники. Правило номер один при общении с умалишенными, которые слушают радио, а потом пишут вам: никогда не ешьте то, что они вам присылают. Бог знает, чего туда намешали.
– От кого письмо, Минти? – подозрительно спросила Мелинда.
– Очередное послание от моего тайного преследователя, – ответила я. – Или будет точнее сказать: от маньяка-преследователя?
Она переменилась в лице.
– Почему меня никто не пвеследует? – жалобно захныкала Мелинда.
– Зачем тебе это? – удивилась я. – Они все больные, жалкие люди.
– Потому что я звезда вадиоэфива. У меня должен быть свой маньяк.
– Я бы на твоем месте не волновалась. Хочешь, уступлю своего?
– Нет, – она решительно покачала головой. – У меня должен быть свой. У всех есть пвеследователи. Почему же у меня нет? – Просто непостижимо. – Минти-и-и? – Сейчас начнет клянчить. – Не поможешь мне написать веплики?
– О'кей, – обреченно согласилась я, садясь за ее стол. – Но у меня куча работы.
– Так: Саддам Хусейн, – прочитала она и нахмурила брови. – Это как-то связано с Иваном или с Иваком? В жизни не упомнить.
– С Ираком, – подсказала я.
– Будет весело! – прокричала Эмбер из гостиной. Прошло несколько дней с тех пор, как ей в голову пришла затея с ЖЛОБ, и вот уже она поправляла диванные подушки в предвкушении первого собрания, которое должно было начаться через полчаса.
– Мы устроим настоящий праздник духа, – с воодушевлением сообщила она, пока я готовила ужин на кухне. – Захватывающие литературные дебаты с участием умнейших женщин.
Эмбер нарочно пригласила четырех своих самых умных подруг: Джоан, специалиста по астрофизике, Фрэнсис, блестящего адвоката по разводам, врача-генетика Джеки и Кэти, ядерного инженера. Мне же нравится компания приятных людей, поэтому я позвала Хелен, с которой ни разу не виделась со своего медового месяца. Пару раз я звонила ей с работы, но у нее постоянно находились какие-то дела, что для нее несвойственно. В конце концов, мне удалось с ней поговорить, и она согласилась прийти.
Вместо того чтобы весь вечер обсуждать одну книгу, мы решили посвятить первое собрание романам, которыми восхищаемся. «Только бы Эмбер не сглупила, – молила я бога, – не оказалась настолько тщеславной...»
– Давай обсудим «Общественную пользу»! – предложила она.
Я лихорадочно соображала, как поделикатнее отговорить ее. Прежде всего, потому, что не вынесла бы повторного чтения.
– Хм... – замялась я.
– Почему нет, Минти? Надеюсь, твои сомнения никоим образом не связаны с тем, что написала эта корова Полли Снодграсс в «Дейли пост»? – сердито осведомилась Эмбер.
Нет, мнение Полли Снодграсс, которое я, кстати, полностью разделяла, не имело никакого отношения к моим колебаниям. Дело в том, что роман «Общественная польза» – чушь собачья. Проза Эмбер не то чтобы бессмертна – скорее безжизненна, а персонажи настолько плоские, будто их вырезали из картона.
– Ты знаешь, почему Снодграсс это сделала, – продолжала Эмбер, откупоривая бутылку красного вина. – Знаешь, почему она написала такую чудовищную рецензию.
– Хм... Наверное, потому, что в прошлом году ты написала такую же чудовищную рецензию на ее книгу?
– Нет! Дело не в этом! – огрызнулась Эмбер и плюхнулась в кресло. – Правда в том, что эта женщина обезумела от зависти.
– О да, – согласилась я. Разумеется. Как я могла забыть? У Эмбер один ответ на все вопросы. – И чему ей завидовать? – полюбопытствовала я.
Эмбер закатила глаза, поражаясь моей безграничной тупости.
– Тому, что мои книги лучше, – провозгласила она, чеканя каждое слово, будто объясняла дорогу кретину, не знающему ни слова по-английски, и так же раздельно проскандировала: – А ее книги – собачье дерьмо!
Я знала, что это неправда. Полли Снодграсс – замечательный автор. Именно она написала прекрасное продолжение «Грозового перевала», глубокий, мрачный роман, сохранивший дух Бронте.
– Если смотреть объективно, – отважилась я, – не понимаю, с какой стати Полли Снодграсс должна хорошо отзываться о твоем романе. Ты-то смешала ее книгу с грязью.
– Минти, – Эмбер воззрилась на меня с некоторым недоумением, – ты раньше никогда не спорила со мной о литературе.
Это правда. Более того, я вообще раньше никогда не спорила с Эмбер. Нормальная ситуация. Но сейчас
