Анна продолжала дальше исследовать глазами полки, занимавшие все пространство вдоль стен. Теперь ей пришлось запрокинуть голову, и прямо над собой она увидела ножки стола и стула, на котором кто-то сидел. В первый момент она испугалась, ведь еще немного – и она проснулась бы под столом, под ногами у незнакомца. Впрочем, она тут же успокоилась. Сама не зная почему, но при виде стройных ног в светлых просторных штанинах и в бордовых шлепанцах она сразу вспомнила Ансельмо. Это привело ее в хорошее настроение. Во-первых, было приятно сразу по прибытии в прошлое увидеть знакомое лицо. А во-вторых, Ансельмо был
Анна сделала попытку встать со своего неудобного ложа. Однако это оказалось не так просто, как она себе представляла. Она чувствовала себя так, словно проспала на полу всю ночь. Тело ее ныло, все мышцы болели, будто ее избили. Она жалобно застонала. Ансельмо испуганно вздрогнул и вскочил со стула.
– Синьорина Анна, я... – пробормотал он, глядя на нее широко открытыми глазами. Несколько задетых им страниц пергамента плавно опустились на пол. – Я...
– Извини, если я тебя напугала. Ансельмо, – произнесла Анна, растирая руку и пытаясь пошевелить затекшими кистью и пальцами. – Я полагаю, ты вряд ли рассчитывал сегодня на мое появление в библиотеке.
– Вот уж точно нет. Я ужасно удивился, увидев вас лежащей на ковре. – Он позволил себе улыбнуться. Потом обошел вокруг стола, наклонился к ней и подал руку. – Могу я помочь вам подняться, синьорина?
– Это было бы очень любезно с твоей стороны. – У Анны снова вырвался тихий стон, а колени чуть было не подкосились, как только она выпрямилась. Правая нога затекла и никак не желала подчиняться. Стиснув зубы, она дала довести себя до кресла и с кряхтением уселась. – Я кажусь себе старухой с ногами, изъеденными подагрой.
– Простите, синьорина Анна, – вздохнул Ансельмо. – Наверное, мне надо было все же распорядиться, чтобы вас перенесли на кровать. Но я не хотел преждевременно будить вас. Честно говоря, я даже надеялся, что вы проснетесь, только когда вернется Козимо. Я как раз написал ему письмо и... – Робкий стук в дверь прервал его. – Да?
Вошла девочка, сделала только один шаг и замерла. Покраснев, она стояла с опущенной головой и молчала.
Ансельмо демонстративно закатил глаза.
– А, Эстер. Готовы покои? – Девочка торопливо кивнула. – Очень хорошо. Тогда беги к Элизабет и скажи ей, что она может накрыть стол здесь, в библиотеке. Моя тетя только что проснулась и хотела бы позавтракать.
Девочка опять кивнула и исчезла, так ни разу и не подняв глаз. Анна удивленно посмотрела на Ансельмо:
– Тетя?
Ансельмо слегка покраснел.
– Извините меня за эту вольность, синьорина Анна, но мне пришлось выдумать какую-нибудь историю для слуг. – Он смущенно провел пятерней по густым волосам, так что они встали у него дыбом. – Вы не знаете здешних слуг. Ваше появление в библиотеке так взбудоражило их, что...
– Кто-нибудь из них видел, как я сюда попала?
– Нет, – успокоил ее Ансельмо. – Эстер обнаружила вас, когда хотела поутру открыть окна. Дуреха чуть в обморок не упала, а кухарка такой крик подняла, что хоть святых выноси. Еще бы, посторонняя женщина на ковре посреди библиотеки, и никто не знает, откуда она там взялась! Если бы Эстер или Элизабет рассказали об этом на базаре слугам из других домов, весть скоро разнеслась бы по всему Иерусалиму. Да еще обросла бы такими подробностями, что... – Он замолк и опять взлохматил свои волосы. – Вы не можете себе представить, каким пышным цветом расцветает фантазия местных жителей – как в хорошем, так и особенно в дурном смысле. Но мы не можем себе позволить стать предметом пересудов – ни добрых, ни худых. Мы не имеем права обращать на себя внимание. Поэтому я и сказал слугам, что вы кузина моего отца. И после долгой утомительной поездки из Флоренции уснули в библиотеке, ожидая нас.
– Кузина
– Козимо, – пояснил Ансельмо. – Когда мы несколько месяцев назад прибыли в Иерусалим, Козимо решил всем рассказывать, что я его сын. Он полагал, что это кое-что упростит и поможет избежать массы кривотолков и неприятных вопросов. – В его глазах сверкнули искорки, и у Анны закралось подозрение, что этой выдумкой Ансельмо в особенности наслаждался, получая от нее огромное удовольствие.
– А что ты думаешь по поводу того, каким образом я сюда попала?
Он наклонился вперед и понизил голос до шепота, словно опасаясь, что даже стены в этом доме могут иметь уши.
– Я думаю, вы появились тем же путем, что и пятьдесят два года назад во Флоренции, – выпив эликсир вечности.
Анна внимательно посмотрела на Ансельмо. Ей стало ясно, почему юная служанка не могла выдавить из себя ни слова в его присутствии.
– Да, минуло пятьдесят два года. Но ты выглядишь как...
– Знаю. Когда я смотрюсь в зеркало, то вижу там лицо двадцатидвухлетнего мужчины. На самом деле мне семьдесят четыре. И Козимо не постарел ни на день за все эти годы. – Он пожал плечами. – Поэтому нам пришлось уехать из Флоренции, потому что пошли разные слухи. Становилось все хуже и хуже. Когда и у нас заполыхали костры, Козимо решил покинуть страну, не дожидаясь, когда инквизиторы привяжут нас к столбу, подложат под ноги сухой хворост и подожгут, а мы будем взирать на беснующуюся толпу, во всю глотку требующую нашей смерти. Козимо сказал, что в Иерусалиме не возникнет столько вопросов. Здесь мы можем залечь на дно. Хотя бы на несколько лет. Кроме того... – Он замолчал и покачал головой. – Но об этом пусть Козимо расскажет вам сам, когда приедет.
Мелеахим сидел на базаре на своем привычном месте. Перед ним на покрывале были разложены глиняные миски, кувшины, кружки и тарелки. День выдался удачный. Даже очень. Муэдзин только-только призвал с минарета всех мусульман к полуденному намазу, а он уже продал большую часть товара. Двое
