– Мама!
Девочка взмахнула ручонками и бросилась ей на шею. Беатриче вдруг осознала, кто эта девочка с развевающимися белокурыми волосами и сияющей улыбкой. Мишель! Она крепко прижала к себе маленькое тельце.
– Как долго тебя не было, – прошептала Мишель, сморщив лоб, словно Беатриче задержалась на работе. Потом, высвободившись из объятий, потянула ее за руку. – Мама, тебя ждет Али.
Али! Беатриче вытерла слезы. Она не могла произнести ни слова.
– Почему ты плачешь, мама? – Мишель с удивлением смотрела на нее, словно впервые видела ее слезы. – Тебя кто-то обидел?
– Нет, моя малышка, – всхлипнула Беатриче. – От радости тоже плачут. Я очень рада, что нашла тебя.
– Идем же! – требовала Мишель. Она с таким нетерпением тащила ее за руку, что Беатриче покачнулась. – Али давно тебя ждет. Идем скорее!
Минуя внутренний двор, они вошли в дом, поднялись по лестнице, затем прошли по коридору, потом спустились вниз и снова попали в коридор. Они остановились у двери из полированного дерева.
– Здесь его кабинет, – объяснила Мишель.
– Девочка моя, когда Али работает, ему нельзя мешать.
– Можно, – возразила Мишель, – если случилось что-то важное.
– Я не чувствую никакого улучшения, – жаловался муэдзин. В его голосе слышалась обида. – Горло по- прежнему болит.
Али кипел от ярости. Если этому старику и впрямь не полегчало и прописанное им лекарство не подействовало, почему он не явился сразу, а ждал два месяца? Конечно, можно было задать этот вопрос муэдзину, но Али промолчал. Есть вопросы, которые позволительны для любого человека, но только не для врача.
– Мой голос такой же хриплый, как и раньше. Он похож на крик вороны.
Возможно, боли остались. Но что касается голоса – здесь все было в полном порядке: Али убеждался в этом пять раз на дню, слушая регулярные призывы муэдзина к молитве. Он снова сдержался и молча кивнул.
– Позвольте, я повторно осмотрю вас, – сказал Али, вынимая из ящика инструменты и раскладываяь их на салфетке перед пациентом. – Откройте рот.
Как он и предполагал, в горле не было ничего, что указывало бы на воспалительный процесс или опухоль. Но несмотря на это, Али тщательно его обследовал. Есть пациенты, с которыми недопустима даже малейшая небрежность – иначе дело может дойти до суда. Внимательно все проверив, проанализировав симптомы и исключив возможные заболевания, он, отложив инструменты, обратился к муэдзину.
– Я не нашел признаков, которые бы подтверждали ваши жалобы, – сказал он. – У вас в горле нет ни покраснения, ни воспаления.
– Но меня мучает постоянный кашель, – упорствовал муэдзин, демонстративно закашлявшись.
– Могу предположить, что у вас легкое раздражение гортани – результат нелеченого воспаления, которому вы долгое время не придавали значения. Это, конечно, неприятно, но абсолютно безопасно.
– Вы должны знать, а не предполагать.
Али стиснул зубы и мысленно сосчитал до десяти. Бывали дни, когда он задавал себе вопрос, зачем он вообще стал врачом. Ему хотелось схватить муэдзина за горло.
– Это верно, – холодно заметил Али. – Но так как видимых признаков заболевания нет, я могу строить лишь предположения.
– А тот эликсир, который вы мне дали, не мог вызвать боли?
Али внутренне сжался, чтобы не выйти из себя.
«Мой эликсир спас тебе голос, а может быть, и жизнь, старый болван», – подумал Али. Многолетний врачебный опыт позволил ему сохранить самообладание. Великое дело – опыт.
– Если бы эликсир вам не подошел, у вас сразу появились бы колики, тошнота и понос, но и они давно бы прекратились, если бы вы регулярно принимали лекарство. Симптомы, о которых вы говорите, полностью исключены при приеме данного эликсира.
– Правда?
– Да, можете мне поверить.
Муэдзин недовольно сморщил лоб. Али подумал, а не сказать ли этому зануде, что ему осталось жить несколько дней. Может, он просто устал вставать каждое утро раньше других и хотел наконец вдоволь отоспаться? Если он смертельно болен, надо пощадить последние годы его жизни. А может быть, он примеривал на себя роль мученика, перед которым все благоговеют, а он, несмотря на смертельную болезнь и близкий конец, мужественно выполняет свой долг?
Подойдя к шкафу с лекарствами, Али пробежал глазами по флакончикам и коробочкам с медикаментами, решая, что из них лучше выписать больному. Наконец его взгляд остановился на деревянной шкатулочке. Camomilla officinalis. Как раз то, что надо.
– Я дам вам лекарство, от которого раздражение гортани пройдет и вы быстро поправитесь, – сказал Али, отсыпав в тряпочный мешочек горсть сухих цветков ромашки. – Столовую ложку этого средства заварите кипятком и несколько раз в день полощите горло. Если через неделю боли не прекратятся, пришлите слугу, я дам вам лекарства еще.
Муэдзин взял мешочек и подозрительно понюхал.
