поглядел на ворона.
Лизаэр расценил этот взгляд как подтверждение вины брата. В противном случае Аритону незачем было бы скрываться от подданных. Испытывая безмерную неприязнь к Фалениту и даже не подозревая, что сам он является марионеткой сущностей Деш-Тира, сумевших избежать пленения и овладевших его разумом, Лизаэр поднял занемевшие руки, призывая свой дар света...
Приняв облик благодушного пожилого горожанина из богатых слоев, Асандир как будто не замечал, что его беспрестанно толкали жаждущие увидеть коронацию. Он пристально оглядывал громадную площадь. Краешком глаза маг заметил, как над вычурным балконом мелькнула вспышка света.
— Нашел! — едва слышно прошептал он.
Магическим взором Асандир сразу же увидел фигуру Лизаэра. Сомнений быть не могло: Илессид пытался воспользоваться своим даром.
Сетвир, находившийся далеко от площади, принял тревожную весть, однако он ничем не мог помочь собрату: Хранителю Альтейна хватало своих забот. Он вскинул голову и оперся рукой о дверь караульного помещения в южном арсенале. Сообщив Асандиру, что его известие принято, Сетвир продолжал следить за дверью. Толстые доски вздрагивали от напора извне. Получив приказ помешать коронации, капитан Гнадсог — правая рука главнокомандующего Дигана — собрал рослых и крепких солдат и пытался пробиться в закрытый запорами и магией арсенал. Магическая защита, возведенная Сетвиром, требовала его неусыпного внимания, и он даже не мог толком порадоваться находке Асандира. Между тем отыскать Лизаэра в пестрой толпе горожан было намного сложнее, чем найти иголку в стоге сена. Металл и солому, по крайней мере, различали их Имена. Но сущность (или сущности) Деш-Тира, проникшая в сокровенные глубины личности Илессида, была иного свойства. Без знания ее природы никто из магов не смог бы уберечь одержимого Лизаэра от попыток расправиться с Аритоном.
Маги Содружества знали: беды и страдания — вехи на пути к восстановлению их изначального числа, дабы они действительно могли называться Содружеством Семи. Так предсказывали нити судьбы. Но за этим предсказанием вскоре последовало другое — Пророчество о Черной Розе, сделанное Дакаром, и теперь его исполнение было под угрозой. Содружество оказалось в тупике, способное лишь гневно возмущаться происходящим. Маги не осмеливались предпринимать какие-либо упреждающие действия. Им оставалось только наблюдать за готовящимся ударом, зная, что он неизбежно будет нанесен.
— Мы даже не можем спрятать Аритона в безопасном месте, — послышался голос Люэйна.
Бестелесный маг двигался по следам Фаленита на случай, если коронацию вдруг удастся провести.
— Его схватили двое торговцев.
По-прежнему стоя у края площади, Асандир, сам того не замечая, отпустил одно из излюбленных ругательств Дакара. Какая-то мамаша рассерженно сверкнула на него глазами и, подхватив на руки своего малыша, стала протискиваться в сторону.
Лизаэр сжал пальцы в кулаки. Воздух с треском прорезала ослепительная вспышка света.
— Нет! — раздался испуганный крик Аритона, слившись с торжествующим криком Лизаэра.
Повелитель Теней, почувствовав опасность, вырвал правую руку из толстых ручищ зазевавшегося торговца, изогнулся и выхватил меч.
Серебристо-белый луч света рассыпался в ослепительную пыль. Древние защитные силы Алитиеля рассекли нить, несшую погибель Аритону. Это доказывало, что у Повелителя Теней были обоснованные причины для защиты. Асандир в молчаливом отчаянии следил за разворачивающейся сценой.
Световой удар, нанесенный с балкона, был местью Деш-Тира, полностью овладевшего личностью Лизаэра.
Над головой Аритона со скрежещущим звуком схлестнулись две магические силы. Он дернулся, стараясь окончательно высвободиться, но опомнившиеся торговцы и двое добровольцев, подоспевших им на помощь, крепко держали его. Правую руку ему сразу же заломили за спину.
Аритон почему-то совершенно не подумал, что его меч годится не только для отражения магических ударов. Похоже, эти торговцы были для него просто обманутыми людьми, а единственная угроза сейчас исходила от Лизаэра.
Асандир был вынужден создать невидимый защитный колпак, дабы уберечь ни в чем не повинных людей на площади. Маг проклинал судьбу, скрежетал зубами по поводу недавнего видения Дакара, которое сбило предсказания и подхлестнуло трагические события. Ни о какой коронации более не могло быть и речи. Ослепленные вспышкой, охваченные паническим ужасом, жители Итарры сломя голову неслись в разные стороны, считая, что их город попал во власть магии.
Наблюдая сквозь защитный купол за столкновением магических сил, Асандир сокрушался о том, что светлая магия Алитиеля не могла обеспечить Аритону более действенной защиты. Риатанцы никогда не использовали свои заклинания для убийств; их магия была способна лишь на время ослепить противника и отвратить несправедливый удар.
Лизаэр находился в более выгодном положении. Паравианская магия практически не действовала на него. Направляемый волей Деш-Тира, он готовился к новому удару.
Аритон, на которого не распространялся защитный купол Асандира, сумел высвободить правую руку. В ней уже не было меча, из расставленных пальцев вырвалась только тень, посланная защитить ворона. Асандиру стало нестерпимо горько. Он знал, что Деш-Тир сейчас нанесет новый удар, и не мог сдержать слез от сознания собственного бессилия.
Удар поразил поднятую ладонь Аритона и опалил запястье. Но боль в обожженной руке была пустяком по сравнению с последствиями очередной атаки Деш-Тира, подчинившего себе дар Лизаэра.
Над Аритоном зазмеились красные молнии. Торговцев, удерживавших Аритона, расшвыряло, точно тряпичных кукол. Повелитель Теней остался один. Его опутало нечто напоминающее клубок раскаленной проволоки.
Асандир сдавленно застонал. Случилось невообразимое: сущность Деш-Тира целенаправленно стремилась убить Аритона, оставаясь недосягаемой для вмешательства извне. Она воспользовалась рукотворным светом как ядром, пущенным из катапульты, и удар был направлен в Имя жертвы.
Загремел гром. На несколько секунд запруженная площадь оказалась залитой ярко-красным светом. Лицо Аритона, на котором прежде отражались лишь боль и бунтарское упрямство, неузнаваемо изменилось. Теперь оно пылало ненавистью, отрицавшей какую-либо пощаду. Осознав предательство Лизаэра, он явил свое искусство рукотворных теней.
В воздухе повеяло холодом. Итарра погрузилась во тьму.
Ночь поглотила всех без разбора: от уцелевшего ворона, продолжавшего лететь к Сетвиру, до четверых ретивых торговцев, павших невольными жертвами Лизаэра. Их скрюченные, обугленные тела валялись среди дымящихся клочьев парчи. Обезумевшие жители неслись мимо них, торопясь убраться подальше от этого страшного места.
Темнота подобно занавесу упала и на самого Илессида, одержимого сущностями Деш-Тира. Выжатый до предела силами, о которых даже не подозревал, Лизаэр рухнул на пол балкона.
Последний удар грома сотряс дома, окружающие площадь, и эхо со стороны Маторнских гор повторило его.
— Свершилось, — удрученно произнес Сетвир. — Первые события, предсказанные пророчеством, уже произошли. Надо попытаться хоть что-то предпринять.
После случившегося на площади Содружество избрало своим пристанищем арсенал, примыкающий к караульному помещению южных ворот. К этому времени Сетвиру удалось надежно укрепить обе массивные двери — входную и ту, что вела в караульное помещение. За неимением стенобитных орудий молодцы Гнадсога таранили дворовую дверь фонарными столбами. Толстые дубовые доски гасили звуки ударов. Даже если произойдет невозможное и нападающие разнесут тяжелую, окованную медью дверь, останется невидимая магическая преграда, а ее способны преодолеть только сведущие в магии.
Изнутри арсенал скупо освещался единственным факелом. В воздухе пахло маслом, кожей, полусгнившей амуницией и застарелым человеческим потом. Пол был покрыт густым слоем пыли, на котором красовались оставленные Сетвиром следы. Чтобы хоть немного расчистить захламленное пространство, ему пришлось откатывать валявшиеся повсюду бочки со смолой.
В полумраке казалось, что сутана Хранителя Альтейна приобрела цвет запекшейся крови. Оглядев дело
