помеху.
— Ваше высочества, мы же связаны клятвой! — раздался высокий мальчишеский голос. — Я вернулся, потому что вы велели мне удерживать вас от столкновения с братом.
Клятва, скрепленная кровью, если ее принес маг, обретала связь с его живой душой.
— Ситэр тебя побери,
Мстительное торжество Деш-Тира было пробито силой дружеских уз между Аритоном и сыном Стейвена. Одержимость, только что владевшая Повелителем Теней, мгновенно превратилась в пытку; порабощенное сознание и истинная воля пытались вырваться из пут проклятия Деш-Тира. Однако любая тень, сотворенная ради спасения Джирета, одновременно уберегала и Илессида от его же губительного света.
Деш-Тир не оставил своих попыток. Теперь он нашептывал Аритону: если нарушить клятву совести и покинуть Джирета, наградой будет гибель Лизаэра и желанная свобода. Разрываясь между тревогой о мальчике и посулами Деш-Тира, Аритон в который уже раз противопоставил свою волю зловещей сущности.
Судьба по непонятной иронии решила повторить парадоксальную ситуацию. Лизаэр не обладал магической выучкой; он не мог отделить чужеродное воздействие от собственных мыслей и не понимал, насколько вторжение Деш-Тира исказило его личность. Уверенность в собственной правоте и обещание восстановить справедливость окончатся повторением жестокостей сегодняшнего дня. Ложно понимаемое сострадание обернется страданием для других. И тогда снова напрасно польется кровь.
Джирет сгорел бы в рукотворном свете, если бы Аритон буквально в последнюю секунду не втолкнул его под защитный купол. Этот купол был одним из удивительных свойств древнего паравианского меча.
Крайнее измождение, полный упадок сил, чудовищное перенапряжение — все эти слова годились для описания состояния, в каком находился Аритон. И все же он продолжал сражаться. Он призывал свой дар, повелевал им и извлекал из него почти невозможное. Проклятие Деш-Тира оттягивало последние капли драгоценных сил. Аритон подавлял в себе эти вероломные порывы. Тем временем завеса теней трещала и рушилась. Она поднималась все выше со странным звуком, похожим на завывание бури; неуправляемая, она распространялась во все стороны, перемежаясь потоками неуправляемого света. Казалось, сам воздух взорвался криком, когда магические дарования братьев вступили в противоборство.
Сражавшиеся противники с воплями бросали оружие и кидались на землю, прикрывая головы трясущимися руками. Деревья скрипели и раскачивались; вызванные магией молнии раскалывали их в щепки. Восприятием мага Аритон ощущал, как стонут природные силы, выбитые из привычного порядка. Он видел, как живая зелень покрывается ледяной коркой и эти странные сосульки трепещут на ветру. Отовсюду неслись человеческие крики и стоны, и сам Аритон стонал от перенапряжения. Со слезами на глазах он безжалостно напрягал остатки своих возможностей, чтобы противостоять неистовству рукотворного света. Его кулаки были прижаты к спине Джирета, в глазах было темно. Все ощущения сбились в один стремительно вертящийся ком. И все же Аритон упрямо выстраивал защиту.
Как и тогда, в Итарре, на Страккский лес опустилась тьма.
Аритон не знал, что от потери крови и перенапряжения Лизаэр упал без чувств и теперь Пескиль вместе с одним из верных командиров пытались оттащить его в безопасное место. Аритон не мог дышать запахами мертвой земли и горящих деревьев. Он едва держался на ногах, продолжая управлять рукотворными тенями.
Кажется, Джирет что-то сказал, но Аритон уже не разбирал смысла слов. Потом чьи-то руки подхватили его и осторожно помогли опуститься на землю, ибо ноги отказывались его держать.
Кто-то, но не Джирет, осторожно разжал ему пальцы и вынул из них меч, затем поместил его руку между своих теплых ладоней.
— Ты уверен, что он не покалечился? — спросил чей-то голос.
— Оставь его и не трогай, — резко ответил другой голос, вероятно, то был Каол. — Если он потеряет власть над тенями, нашим бойцам несдобровать.
Аритон продолжал держать власть над тенями. Он цеплялся за ускользающее сознание, пока ему это удавалось. Потом наступил окончательный предел. В воспаленном мозгу замелькали картины: горящие деревья, потоки падающей воды, обугленные тела на сожженной земле. Он вскрикнул.
Откуда были эти видения? Аритон надеялся и молил, чтобы их послало ему собственное магическое восприятие. Он терзал и без того истерзанные чувства, добиваясь подтверждения того, что тьма по- прежнему висит над Страккским лесом, не давая разгораться лесным пожарам.
Аритон не знал, сколько времени прошло. Он вздрогнул и судорожно глотнул воздуха.
— Наши в безопасности? — шепотом спросил он.
— Почти, — ответил Джирет, а может, Каол.
Голос звучал глухо. Наверное, тела погибших вспугнули эхо, и оно спряталось.
Последняя крупица сознания ускользала из-под его власти. Сосредоточенность рассыпалась, и Аритон куда-то провалился.
Он лежал на спине. Сквозь листву дуба просвечивали яркие звезды. Из его уст вырвался слабый стон. Аритону не сразу удалось пробудить разум, и он решил, что смотрит на выжженную землю с тлеющими углями.
Но ноздри не чувствовали гари. Пахло дубовыми листьями, откуда-то сбоку тянуло ароматом сосновой смолы. Чей-то тихий голос произнес:
— Страккский лес уцелел. Ваши тени спасли его. И наших бойцов — тоже.
Последние слова обожгли его невыразимой горечью. Он понимал, что уцелела лишь горстка бойцов, но ни одной женщины или ребенка. Из его закрытых глаз хлынули слезы. Он не знал, сколько времени длились его беззвучные рыдания.
Слезы прояснили ему разум, но не принесли облегчения. Аритону долго не удавалось совладать с собой, но это было необходимо. Он не мог, не имел права просто лежать, предаваясь горю.
— Где Джирет? — едва слышно спросил Аритон.
— Неподалеку от вас, — ободряюще ответил ему кто-то. — Он спит. Мальчишка не пострадал, только волосы немного опалил.
Аритон сдавленно вздохнул.
— Стейвен погиб. Где?
— Так ли это важно, где именно?
Теперь голос звучал уже резче. Аритон различил во тьме силуэт человека. Тот сидел скрестив ноги неподалеку от него.
Аритон молча и упорно дожидался ответа.
— Хорошо, я скажу, — уступил воин. — Каол говорил, чтобы вас не тревожили. Но если вы настаиваете, я скажу.
Аритон недоверчиво усмехнулся.
— Каол не говорил и не мог сказать ничего подобного.
Молчание сидящего было достаточно выразительным.
— Ладно, — вздохнул он. — По правде говоря, Каол проклинал вас. Это Джирет потребовал, чтобы вам дали отдохнуть.
Мальчишка-сирота, едва двенадцати лет от роду, был теперь графом Деширским, кайденом королевства и наместником Ратана. Деширец вкратце рассказал Аритону обо всем, начав с ответа Стейвена, когда Аритон впервые предупредил того о грядущей беде. Оказалось, Стейвен лично отобрал три сотни молодых воинов и приказал Каолу ни при каких обстоятельствах не пускать их в бой. Если понадобится — удерживать силой. Каол, опытный боевой командир, стоял перед ним на коленях, умоляя отменить этот приказ, но предводитель был непреклонен. Остальных Стейвен Валерьент повел к пещерам, чтобы отомстить и умереть в неравном бою.
— Он погиб одним из первых, — бесцветным от усталости голосом продолжал воин. — Арбалетная стрела настигла его, когда мы пробирались через болота. Это и к лучшему.
Он хоть не видел того, что увидели мы, и не знал, что случилось с его женой.
— Я знаю, как она погибла, — перебил его Аритон. — Теперь скажи: Каол нарушил приказ? Да?
Резкие слова Аритона заставили воина вспомнить весь ужас, пережитый им на берегах Талькворина. Нехотя он ответил:
