смириться с неотвратимостью поражения. Терзаемый воспоминаниями о лиранте, оставленной им в Раувене, он не мог отделаться от жуткого зрелища: благородный инструмент, на котором некому играть, весь покрылся пылью, а четырнадцать серебряных струн затянуты паутиной. Теперь к умолкнувшей музыке прибавились разбитые надежды. Вероятно, это все, чего он стоил в жизни, которая привела его к гибели под чужим солнцем.
Аритон закрыл глаза, чтобы отгородиться от нестерпимого зрелища пустыни. Но тут же перед его мысленным взором встали видения: живые, зримые и безжалостно обвиняющие. Аритон увидел фигуру верховного мага. С надвинутым на глаза капюшоном он напоминал статую, символизирующую возмездие. В поднятых руках патриарх Раувена держал меч Авара. С лезвия капала кровь.
— Это моя кровь, — умоляющим голосом произнес Аритон, и эхо отозвалось из закоулков его воспаленного разума.
Верховный маг молчал. Он глядел вниз, и капюшон затенял его лицо, исполненное печали и упрека. У его ног лежал труп в изорванной одежде голубого и золотистого цветов Амротского королевства.
— Я не убивал его! — в отчаянии выкрикнул Аритон.
— Ты не сумел его спасти.
Суровое лицо верховного мага дрогнуло и обрело черты Даркарона, карающего ангела, посылаемого Этом. Ангел стоял на палубе военного корабля, развороченной недавним сражением. У его ног лежал другой труп — на сей раз то был труп отца Аритона. В груди Авара торчала стрела, языки разгоравшегося пожара уже вплотную подобрались к нему.
Видя, как меч в руках Даркарона темнеет, удлиняется и становится черным древком Копья Судьбы, Аритон воскликнул:
— Эт милосердный! Неужели я неверно постиг глубину твоих тайн? Неужели во имя одной жизни я должен был погубить весь вражеский флот?
Карающий ангел нацелил копье прямо в грудь Аритону. Теперь пылающую картанскую бригантину со всех сторон окружали амротские военные суда, которым удалось уцелеть и выбраться из грандиозной магической ловушки, устроенной Аритоном. Создав рукотворную тьму, умело исказив направление всех звуков, он заставил амротские корабли вслепую воевать друг с другом. Семь из них были сожжены и потоплены.
С печалью в голосе Даркарон объявил:
— Ты признан виновным.
— Нет! — протестующе закричал Аритон.
Он заметался, пытаясь прогнать видение. Но чьи-то руки крепко схватили его за плечи и сильно встряхнули. Грудь вновь пронизала боль. Из горла, зажатого грязной ладонью, вырвался хриплый, с присвистом крик.
— Чтоб тебе в Ситэр провалиться! Не дергайся!
Аритон открыл остекленевшие глаза и увидел своего брата Илессида. Ладонь, которой он зажимал горло, была липкой от крови. Насильно приведенный в сознание, Аритон вздохнул и прошептал:
— Все пропало.
Боль мешала ему говорить, но он продолжил:
— Что привело тебя назад? Милосердие Эта или жалость?
— Ни то и ни другое.
Лизаэр начал проворно сворачивать рыбачий плащ в подобие толстого ремня.
— Скорее всего, Врата действительно существуют.
Аритон взглянул в его холодные синие глаза.
— Оставь меня здесь. Можешь не терзаться угрызениями совести.
Лизаэр пропустил эти слова мимо ушей.
— Я нашел воду, — сказал он.
Вытащив меч из пропоротого сосуда, он вложил оружие в ножны на поясе Аритона.
— Твоя жизнь — это твоя забота, но я не хочу быть повинен в твоей смерти.
Аритон почти беззвучно выругался.
Наследный принц связал концы самодельного ремня, встал и двинулся в северном направлении, волоча за собой брата. К счастью для Аритона, он почти сразу же потерял сознание.
Колодец находился в центре рощи деревьев-долгожителей. Сплетенные ветви обрамляли его, точно драгоценный камень. В первый раз Лизаэр набрел на колодец по чистой случайности. Теперь он торопился вернуться в рощу и успеть дотащить туда Аритона еще до наступления темноты. Если запоздать, ветер быстро занесет едва различимую тропку, которую он проделал, скатываясь со склонов дюн и вновь карабкаясь на них. Наследный принц едва переводил дух, сухой и жаркий воздух обжигал горло. Наконец, предельно уставший и измученный, он втащил Аритона под сень деревьев.
Вокруг было удивительно тихо. Лизаэр догадывался, что роща — творение рук какого-то мага. Трава, которая росла между узловатых корней деревьев, даже не шелестела. Не трепетала густая листва. Здесь правила тишина, подчиняясь иным законам, и в сравнении с этим миром уже дюны начинали казаться чем- то призрачным. Дни странствий по пустыне заметно ослабили недоверие Лизаэра к магии. Сейчас же состояние Аритона просто требовало магического вмешательства. Скорее всего, вода этого колодца обладала целебными свойствами и могла поставить Повелителя Теней на ноги.
Когда Лизаэр набрел на колодец, он еле волочил ноги, но первый же глоток из мраморной чаши фонтана мгновенно прогнал жажду и усталость. Тело вновь стало крепким и подвижным, словно пять дней странствий через пустыню никак не отразились на нем. Потом полуденное марево начало исчезать, и на горизонте проступили очертания разрушенной башни. Наследный принц собственными глазами убедился, что Мерт не выдумка. Перед ним сразу встал вопрос: как быть с Аритоном? С одной стороны, он ненавидел и презирал Повелителя Теней и не хотел его спасать, но с другой — чувство справедливости, присущее Илессидам, не позволяло Лизаэру обречь брата на смерть в пустыне.
Принц опустился на колени и развязал ремень, сооруженный им из плаща. Аритон был жив, о чем свидетельствовало едва уловимое дыхание. Кожа Фаленита была сухой и на ощупь холодной, а все тело — пугающе неподвижным. Пока Лизаэр приподнимал его за плечи, чтобы прислонить к мраморной, опутанной плющом чаше колодца, у Аритона из носа и рта беспрерывно катились капельки крови.
Серебристо-серая вода заполняла чашу до позолоченной кромки. Лизаэр нарушил ее гладь, зачерпнув воду сложенными ладонями. Подняв руки над лицом Аритона, он раскрыл пальцы. Несколько капель упало на пыльную щеку Повелителя Теней, остальная вода устремилась к его разомкнутым губам.
Аритон мгновенно очнулся. Мышцы напряглись, как тетива лука, глаза открылись. Сейчас они были не изумрудно-зелеными, а темными и жесткими, похожими на камень турмалин. Аритон застонал, по телу его прокатилась судорога. Не слыша тревожных восклицаний Лизаэра, он повалился на бок и уткнулся лицом в свои тонкие пальцы музыканта.
Лизаэр подхватил брата за плечо.
— Аритон!
Повелитель Теней отвел руки. Он выпрямился, лицо его сделалось мертвенно-бледным. Не обращая внимания на испуганного Лизаэра, он перевернулся и стал вглядываться в поверхность воды в колодце. Она вновь стала тихой и неподвижной. Отражая зеленое кружево плюща, она больше напоминала зеркальное стекло, чем воду.
Аритон втянул воздух. Все сгустки крови в легких куда-то пропали, как будто и не было страшных ран.
— Здешняя магия могущественнее, чем магия Врат.
Лизаэр отдернул руку, будто плечо Аритона обожгло его.
— Значит, колодец исцелил тебя?
Аритон криво усмехнулся.
— Будь оно так, я был бы благодарен этой воде. Я чувствую, со мной произошло что-то еще. Я ощущаю не просто исцеление, а какие-то глубинные перемены.
Аритон встал. Он начал сосредоточенно оглядывать каждое дерево, затем снова вернулся к располагавшемуся в центре рощи колодцу. Лизаэр с затаенной тревогой следил за его движениями. Пальцы Аритона скользнули под плющ и побежали по золоченой кромке. Поиски завершились едва слышным
