доставят меня живым.
Во вспыхнувших зеленых глазах отразился свет фонаря.
— Заботишься о том, чтобы я попал в руки твоего отца? Еще бы, в руках короля Амрота я превращусь в игрушку для пыток, стану мишенью для ненависти, порожденной нашей матерью, моим отцом и семью поколениями моряков, промышлявших пиратством.
Аритон опустил глаза.
— Прошу тебя, не дай мне оказаться в этой роли. Позволь мне лишить себя жизни. Это избавит от дальнейшего позора и меня, и твою семью.
Бесхитростность просьбы пленника подействовала на наследного принца, словно удар. У него перехватило дыхание, и он не мог произнести ни слова. Лизаэр молча поднял с пола меч и поспешно убрал его в ножны. Его приход сюда вдруг показался наследному принцу жалкой мишурой, бессмыслицей, игрой надменного и лицемерного комедианта. Не доверяя своим чувствам, Лизаэр быстро вышел из трюма и захлопнул дверь. Короткий миг безумия едва не толкнул его на убийство; чтобы прекратить страдания преступника, он был готов пожертвовать несколькими сотнями жизней преданных королю матросов. Наследный принц Амрота трясущимися руками схватился за перила лестницы, ведущей наверх.
— Дейлион-судьбоносец мне судья, но ты заслуживаешь того, что получил, — пробормотал Лизаэр, оглянувшись на закрытую дверь парусного трюма.
— Ваша светлость, все в порядке? — спросил первый помощник «Брианны».
Оказалось, что он стоял здесь на страже, но поскольку фонарь остался в парусном трюме, Лизаэр не заметил его присутствия.
Наследный принц замер от удивления. Он считал, что за дверью не было никого, и отнюдь не обрадовался предупредительности первого помощника.
— Все в порядке, — коротко ответил Лизаэр. Первый помощник хорошо знал придворный этикет и потому воздержался от дальнейших расспросов. Он молча принес оставленный принцем фонарь и сосредоточенно запер на все засовы дверь трюма.
Лизаэр поспешно поднялся наверх, морщась от запаха собственного пропотевшего одеяния. Видения, порожденные магией Фаленита, продолжали жечь его. Встреча с единоутробным братом поколебала его горделивую самоуверенность. Хуже того, он по-прежнему испытывал к Аритону жалость. Тот был прав: встреча с королем Амрота сулила ему мучительную смерть. Впервые в жизни Лизаэр по-настоящему понял безграничную ненависть своего отца к Фаленитам; для него все они были дьявольским отродьем.
Чувствуя, что первый помощник по-прежнему ждет распоряжений, принц решительно провел рукой по волосам.
— Говорю тебе, на мне нет ни единой царапины, — повторил он, подумав: «Хорошо, что хотя бы голос перестал дрожать». — Пошли лекаря вниз. Пусть постоянно держит пленника в дурмане. Таков мой приказ. И еще: «Брианна», не дожидаясь отлива, должна сняться с якоря и взять курс на Королевскую Гавань.
Первый помощник поднял на принца испуганные глаза.
— Ваше высочество, это снадобье небезопасно. Увеличенные порции могут лишить пленника разума.
Синие глаза принца холодно блеснули, подобно сапфирам на его костюме.
— Думаешь, я этого не знаю? По сравнению с судом и приговором, ожидающим Фаленита, безумие явится для него благом. Пусть это облегчит ему исчезновение под Колесом Судьбы. Ведь он, по правде говоря, — последний из Фаленитов.
Первый помощник удивленно взглянул на Лизаэра.
— Значит, пиратский король погиб?
Лизаэр кивнул.
— Это должно очень обрадовать моего отца. Если лекарь боится королевского гнева, скажи ему и всем на корабле, что я поплыву вместе с вами и в случае чего вступлюсь за вас.
Неясный свет утра проник под своды Раувенской башни, еще резче очертив обеспокоенное лицо верховного мага. Тот перестал расхаживать взад-вперед, и его усталые глаза обратились на сидящего на полу ясновидца. Однако тот все еще находился в забытьи, не выказывая признаков возвращающегося сознания. Лицо сидящего оставалось отрешенным. Его сложенные худые руки по-прежнему покоились поверх складок мантии, и их положение со вчерашнего вечера ничуть не изменилось.
Верховный маг старался подавить нараставшее нетерпение. Он силился разглядеть хоть какой-то намек на содержание образов, предстающих перед опытным и одаренным ясновидцем. Каковы они? Зловещие или, наоборот, благоприятные?
— Что случилось с моим внуком?
Слова сорвались с губ верховного мага раньше, чем он сообразил, что говорит вслух. Однако его тревога не оставляла места для сожалений. Высохший старый маг затаил дыхание, ожидая ответа.
Ясновидец открыл свои отрешенные глаза. Он один из немногих знал, как горячо этот старик, которому изменила привычная выдержка, любил своего внука — незаконного сына его дочери. Тщательно подбирая каждое слово, ясновидец ответил:
— Я вижу некое место, находящееся в непрестанном движении, но без света. Там пахнет холстами, сыростью и плесенью.
Между тем ясновидец ни словом не обмолвился о боли, голоде и жажде, испытываемых внуком мага. Зачем огорчать старика, когда положение Аритона оставалось неизменным, если не считать недолгого пребывания рядом с ним принца — сына Амротского короля?
Прорицатель снова закрыл глаза. Какими словами мог бы поведать он престарелому магу, что его любимый внук пытался покончить с собой? Есть ли фразы, способные преуменьшить отчаяние, толкнувшее Аритона на подобный шаг? Какими словами расскажешь о короле, чья слепая ненависть к изменившей ему жене может вскоре обрушиться на ее беззащитного сына?
Ясновидец не любил сообщать печальные новости, не приправив их чем-либо обнадеживающим. Он вновь погрузился в забытье, вынужденный разделять ужасную участь Аритона до тех пор, пока не отыщет хоть крупицу света, способную немного развеять горе деда. Далеко от океанских просторов, по которым плыл корабль, вдали от скрипа снастей и соленых брызг верховный маг вновь начал мерить шагами комнату.
Окна башни залили красные лучи восходящего солнца. Сухопарый, чем-то напоминающий в своей черной мантии ворону, верховный маг замер. Его сердце похолодело от дурных предчувствий.
Ясновидец выпрямился. Лицо его было белым как мел. Он резко открыл свои карие глаза и прошептал:
— Даркарон, помилуй его.
— Я чувствую, что новости плохи, — сказал верховный маг. — Быстро рассказывай о том, что видел.
Ясновидец прерывисто вздохнул и поднял голову. Его руки беспомощно повисли.
— Аритон попал в плен и находится на борту амротского военного корабля. Он делал все, чтобы не попасть в плен живым, но его усилия оказались тщетными. Пленители каким-то снадобьем привели его в бессознательное состояние и намерены держать так до тех пор, пока корабль не придет в Королевскую Гавань.
Лицо верховного мага окаменело, глаза перестали видеть окружающий мир, а воспоминания перенесли его в ту пору, когда темноволосый мальчик справился со своим первым уроком по магии теней.
«Это чем-то похоже на музыку!»
Воодушевленный чудесным открытием, мальчик светился доверчивой радостью, и она мгновенно сняла всю душевную боль мага, переживавшего безвременную смерть дочери.
Верховный маг вцепился в каменный подоконник.
— Аритон — самый талантливый из всех моих учеников.
Ясновидец, желая утешить старика, осторожно положил ему руку на плечо. Тот раздраженно дернулся.
— Знаешь ли ты, от чего мальчик отказался, согласившись принять наследие отца?
Верховный маг произнес эти слова, повернувшись к окну, как будто волны, бьющиеся внизу о
