И вдруг... Лиренда и ахнуть не успела, как кориатанские охранительные заклятия были сметены, словно крошки со стола. Принцы нанесли ответный удар, пробив все барьеры и ударив прямо в Скирион. Лиренда полетела вверх тормашками на пол. Не давая ей опомниться, Лизаэр выбросил из сомкнутых рук второй заряд, потом третий, четвертый... Удары продолжались до тех пор, пока у Лиренды перед глазами не закружились в бешеной пляске сотни светящихся пятен, а уши не оглохли от раскатов грома. Невидимый мост между домом старого графа и Итамоном превратился в пыточное колесо, и оно, подхватив Лиренду, начало безостановочно ее крутить.
Она едва заметила, что Скирион выпал у нее из рук. Контуры башни зашатались, потом завеса лопнула — сознание Элайры вырвалось наружу и начало сотрясать тело и разум Лиренды. В зал — святая святых Морриэль — ворвался ураган и принялся крушить все подряд. Подушки с треском разлетались на мельчайшие кусочки, кувыркалась и ломалась мебель, мраморные плитки пола взрывались тысячами острых осколков, кромсающих портьеры. Из обнажившихся окон полился серый свет...
Когда Лиренда пришла в себя, она лежала на полу, оглушенная и наполовину ослепленная магическими вспышками. В глазах у нее до сих пор бешено кружились пятна ярчайшего света.
— Эт милосердный, — услышала она собственный голос, в котором звучала нескрываемая зависть. — Надо же, им обоим подвластна магия стихий.
Сквозь постепенно ослабевающий грохот в ушах Лиренда услышала пронзительный крик Морриэль:
— Идиотка! Безмозглая тупица!
Костлявой рукой Главная колдунья ударила ее по щеке. Телесная боль и взбунтовавшееся достоинство Лиренды уничтожили последние остатки чужих ощущений. Нежной, влюбленной Элайры больше не существовало.
Лиренда чувствовала себя грудой рваного и грязного тряпья, заброшенного куда-то в дальний угол. Одновременно в ней нарастал гнев, теперь уже ее собственный. Слепящие пятна пропали, но контуры окружающего мира были размыты из-за неожиданно хлынувших слез. Присмотревшись, Лиренда поняла: ураган отнюдь не был кошмарным видением. Покои Морриэль выглядели так, будто пережили землетрясение. В зале не осталось ни одной целой вещи. Пажи, скорчившись под обломками массивного шкафа, вцепились друг в друга. Их все еще била дрожь. Но Лиренда, даже если бы и желала, не могла успокоить мальчишек.
Над ней нависла рассерженная Морриэль, крепко сжимавшая в руках Скирион.
— Неужели ты сразу не почувствовала, что этот ублюдок-Фаленит владеет магической силой? Иначе как они с Дакаром могли бы сбить наше наблюдение? Нечего сказать, невинные проделки! Откуда в головах Содружества явилась эта чудовищно безрассудная мысль — вытащить в наш мир такую мерзость, как Аритон?
Лиренда заставила себя подняться, потом поднесла к стучащим вискам исцарапанные и окровавленные пальцы. Она ощущала себя пустой, словно барабан, и странным образом... ограбленной. Она не могла не признать, что мир Элайры намного разнообразнее и богаче ее собственного. Эта девчонка знала такие стороны жизни, о которых Лиренда даже не подозревала. Конечно, сестре-кориатанке недопустимо обладать подобной силой чувств; у ордена совсем иное предназначение. Но и по силе магического восприятия Элайра была намного тоньше, и дело здесь не в различии между стихиями воды и огня. Тогда в чем?
Лиренда отогнала этот вопрос, заслонившись от него праведным негодованием.
— Возможно, Элайра заранее знала о намерениях Содружества. Это вполне объясняет упорство, с каким она противилась нашим попыткам дознаться об истинных причинах ее приключений в Эрдане.
Однако Морриэль не интересовало прошлое. Все ее заботы были о будущем.
— Разыщи девчонку! Немедленно! Как ни печально, но нам придется подробно покопаться в особенностях характера каждого принца. Если существует хоть малейшая надежда противостоять бедам, которые они затевают, Элайра должна найти нам брешь для вмешательства.
Первая колдунья сухо поклонилась старшей сестре и отправилась выполнять приказание. Угрюмо сосредоточившись на нем, Лиренда даже не вспомнила о чуде, открывшемся ей во время ясновидения. С высоты итамонской башни Келин два принца, исполняя пророчества, сражались против Деш-Тира!
А в дальних уголках Этеры Деш-Тир уже лишился власти над небом. Впервые за пятьсот лет солнечный свет озарил землю и простор океана.
Задремав за своим вязанием, эрданская провидица Энитен Туэр с криком просыпается, увидев во сне темно-синее небо с луной и россыпями звезд...
Взобравшись в саду на дерево, на котором она обрезала омертвелые ветки, Элайра сжимается, когда в ее сознание, подобно удару хлыста, врезается мысленный приказ Лиренды немедленно явиться к Морриэль. Она понимает, что новый вызов к Главной колдунье связан с прежним дознанием, которое та и Лиренда устроили ей после возвращения из Эрданы, а значит — жди новой беды. Элайра негодует вслух, припоминая такие словечки времен своего детства, что мальчишки, собирающие обрезанные ею ветки, только молча усмехаются...
На далеком острове, которого нет ни на одной карте, самка единорога наблюдает, как клубы Деш-Тира расходятся по сторонам. Однако она не спешит танцевать от радости под лучами возвращенного солнца, а лишь вопросительно покачивает рогом от изумления. От солнечного света, пробившегося сквозь листву в пещеру, тускнеет и гаснет мерцание волшебного оберега, однако маг, находящийся под чарами сна, так и не пробуждается...
Глава XI
Битва с Деш-Тиром, происходившая в самом сердце Даон Рамона — в Итамоне, на парапете башни Келин, неожиданно прервалась. В согласованных действиях Аритона и Лизаэра произошел непонятный сбой. Ощутив этот сбой, Илессид утратил недавнюю сосредоточенность. Лицо его выражало крайнее недоумение. Руки принца опустились, и вместо луча, устремленного в небо, из- под его пальцев вырвалась россыпь безобидных искр. Откинув со лба спутанные волосы, Лизаэр раздраженно спросил:
— Может, кто-нибудь из вас все же раскроет мне причину вашего веселья?
Ему не ответили.
Дакар так и не вставал с колен, скрючившись и вконец обессилев от смеха. Аритон находился не в лучшем состоянии, спрятав лицо в плащ и пытаясь заглушить приступы хохота. Даже появление Асандира, взбежавшего по лестнице наверх, не смогло повлиять на развеселившуюся парочку. Брови мага были осуждающе нахмурены, но искорки в глазах показывали, что он тоже разделяет это странное веселье.
— Слышал, слышал, — без обиняков начал Асандир. — Сетвир только что сообщил мне из Альтейна, что вы оба изрядно надули Главную колдунью Кориатанского ордена и ее чванливую преемницу. Ну-ка, что за проказу вы придумали? Говорите быстрее, а то ведь женская месть не заставит себя ждать.
Здесь Дакар опередил Аритона и, продолжая давиться и повизгивать от смеха, сказал:
— Эти проклятые ведьмы попытались сунуть нос...
Спазмы смеха мешали ему говорить. Безумный Пророк вытер рукавом слезы и начал снова:
— Морриэль опять захотела разнюхать, что же за птицы наши принцы. Ну и воспользовалась своей любимой шавкой Лирендой и ихним камешком Скирионом. Но та дура наделала столько шуму...
Речь Безумного Пророка перешла в икоту, не дававшую ему вымолвить ни слова.
Асандир вопросительно взглянул на Аритона.
— Выходит, вы зацепили сердцевину Скириона и ударили по нему со всей силой, которую собрали против Деш-Тира?
Аритон не был уверен, что сумеет проговорить хоть слово, а потому просто кивнул.
— Эт милосердный! — воскликнул Лизаэр, пораженный столь откровенным признанием. — Ты что же, вместо Деш-Тира обратил силу нашего дара против каких-то колдуний? Что за дурацкая беспечность? А вдруг наша сила убила кого-нибудь из них?
Не переставая улыбаться, Аритон замахал руками.
— Едва ли. Эти дамы умеют защищаться. Уверяю тебя, никто не пострадал. Я имею в виду людей. А так — портьеры в клочья, мебель в щепки, и старой кладке досталось. Просто наша сила оказалась мощнее их преград.
— Дакар! — Голос мага разом оборвал по-мальчишески беззаботное веселье. — Отвечай немедленно:
