просторечного говорка, с его холеных рук исчезли мозоли. Красивый темноволосый юноша в расшитом золотом черном бархатном камзоле казался воплощением аристократизма.
Вокруг Эмиена теснились девушки, стараясь поймать его взгляд, но Таэн видела, что шутки брата полны горечи, как и его улыбка. Женщины не радовали Эмиена: он обращал внимание только на тех, кто обладал властью и весом при дворе. Он принимал комплименты придворных дам, втайне презирая этих красоток, и ни разу не пригубил из своего бокала.
Таэн не хотелось окликать брата в зале, полном гостей, среди которых наверняка был и лорд Шолл. Ей требовалось заставить Эмиена уйти отсюда.
Стараясь не выдавать своего присутствия, Таэн терпеливо ждала нужного момента.
Вдруг одна из девиц — блондинка с круто завитыми локонами — кокетливо ойкнула и, взмахнув рукой, толкнула Эмиена под локоть.
Таэн торопливо ухватилась за эту возможность: уловка девушки отвлекла Эмиена, и сновидица торопливо проникла в сознание брата, который рассмеялся, и, не пролив ни капли вина, ответил завитой красотке остроумным замечанием.
Но Таэн увидела, что невеселые мысли Эмиена блуждают сейчас далеко отсюда.
В этот момент в тайной комнате Татагрес совещалась с королем, разрабатывая планы союза с демонами против Скалистой Гавани. Эмиен знал, что после Татагрес уйдет к себе, сядет перед горящей свечой, прикоснется к золотому обручу и погрузится в транс. Колдунья вызовет представителей трех рас демонов и заставит их сородичей служить королю, чтобы погубить Анскиере из Эльринфаэра. Эмиен отчаянно мечтал обладать такой же магической силой, и ему очень хотелось увидеть, как колдунья плетет свои заклинания.
Таэн поняла, что пора действовать, и едва ощутимым, как падение на кожу капли росы, прикосновением к разуму брата превратила его тайное желание в беспокойство.
Светловолосая девушка сердито тряхнула головой:
— Эмиен! Ты меня не слушаешь!
— Извини. — Поднявшись, юноша протянул ей бокал с вином. — Сожалею, но мне придется тебя покинуть.
— Не уходи, Эмиен. Куда ты так спешишь? — Девушка наклонила хорошенькую головку и провела пальцами по его рукаву. — В полночь будет фейерверк.
Эмиен почти не почувствовал ласкового прикосновения. Замерев, он быстро оглядел зал, но никто из гостей не привлек его внимания. Не понимая, что это Таэн заставила его утратить всякий интерес к блестящему пиршеству и к девицам, он молча проскользнул мимо флиртующих дам. Они проводили юношу удивленно-разочарованными взглядами, когда он пересек бальный зал и скрылся за боковой дверью.
Коридор, в котором он очутился, был почти пуст, если не считать нескольких стражников. Таэн заставила Эмиена ускорить шаг, и, бесшумно ступая по роскошным коврам, он свернул в другой коридор, а потом вышел наружу, в темный, окруженный колоннадой двор.
Лунный свет блестел на отполированных мраморных столбах, отбрасывал четкие тени на узорные плиты двора. Эмиен закрыл за собой дверь и, не зная, что пришел в это укромное место под влиянием сестры, вздрогнул от холодного весеннего воздуха. Почему ему вдруг вздумалось сюда явиться?
В следующий миг Эмиен увидел, что он здесь не один.
В залитом лунным серебром саду неподвижно стояла женщина, ветер шевелил ее легкое свободное одеяние. На ее груди висел на цепочке лунный камень, роскошные черные косы были уложены в прическу, поверх которой красовался венок из миртовых цветов. Пораженный красотой незнакомки, Эмиен ухватился за косяк и некоторое время молча глядел на нее… Пока что-то в облике женщины не показалось ему знакомым.
— Таэн?
Женщина улыбнулась, и ее ласковый взгляд рассеял последние сомнения Эмиена. Юноша глубоко вздохнул и потер ладонью глаза. Этого не могло быть, наверное, он просто выпил слишком много вина! Но когда он снова присмотрелся, Таэн все еще была здесь. Потом она пошла к Эмиену: что-то в ее походке показалось ему странным, не говоря уж о том, какой она выглядела взрослой!
— Да, я больше не хромаю, Эмиен, — тихо сказала Таэн, словно прочитав его мысли.
Она подошла еще ближе, так что стал слышен шелест ее шелкового одеяния, полы которого сметали росу с травы. Онемев от изумления, Эмиен стоял, прислонившись к двери, и смотрел на призрак сестры. Еще два шага — и она окажется совсем рядом.
— Нет! — Эмиен закрыл лицо рукой. — Уходи!
Таэн остановилась.
— Почему? Я не сделаю тебе ничего плохого, брат!
Стоя с закрытыми глазами, Эмиен слышал ее дыхание и шелест ее платья; потом налетевший ветерок метнул шелковую полу к ноге юноши. Эмиен отпрянул и крепко прижался к двери.
— Я вовсе не утонула. — Таэн умело создавала иллюзию своего присутствия, ее голос даже будил в колоннаде эхо. — Я жива. Когда «Ворон» погиб, Анскиере позаботился о том, чтобы я целой и невредимой попала на остров ваэре. Об остальном ты можешь догадаться сам, ты ведь помнишь легенды и мифы о ваэре. Я выросла, Эмиен. Я больше не хромаю. И я счастлива так, как никогда не была счастлива на Имрилл-Канде.
Она мысленно подтолкнула Эмиена, и тот, протянув руку, коснулся пряди ее волос. Но то, что сестра казалась такой живой и настоящей, только еще больше испугало его.
— Нет, — хрипло проговорил он, ударив кулаком по двери.
Таэн посмотрела на него полными боли глазами.
— Почему ты не хочешь поверить мне, Эмиен? Неужели Татагрес так сильно тебя изменила? И тебя не радует то, что твоя сестра жива и счастлива?
Эмиен отвел взгляд; на его шее вздулись вены, губы дрожали. Таэн почувствовала, как мысли его мечутся, словно вспугнутые птицы, как в нем борются гордость, страх и привязанность к сестре. Она ощущала боль брата, как свою собственную, но не дрогнула ни на миг.
— Если ты вернешься на правильный путь, ты обретешь покой, Эмиен. А понять — значит простить. Загляни в свое сердце. — Таэн мягко коснулась его разума, обещая утешение и любовь. — Оставь Татагрес, брат, она презирает тебя.
Эмиен нерешительно взглянул на сестру, его лицо потемнело.
Таэн сказала правду: он больше не мог обманывать сам себя. Ненависть заставила его сердце почернеть от злобы. Эмиен охнул и, закрыв лицо руками, втянул голову в плечи. Но образ сестры не желал рассеиваться перед его мысленным взором, даже с закрытыми глазами он видел Таэн, и ее слова продолжали звенеть пронзительно и чисто, как козьи колокольчики на лугах Имрилл-Канда.
— Мама скучает по тебе, Эмиен. — Голос Таэн теперь зазвучал мягче, искушая его надеждой на возвращение. — То, что тебя больше нет рядом, убивает ее сильнее, чем смерть отца.
Напоминания о гибели отца Эмиен уже не вынес.
— Моя сестра мертва! — воскликнул он.
Его крик, в котором смешались гнев и ужас, гулко пронесся между колонн, разбудив в саду долгое эхо.
Брат отказался ей верить, и это было для Таэн больнее удара по лицу.
— Ты позоришь наших предков, Эмиен. Неужели ты предашь все, чему тебя учили? Неужели кровь, текущая в твоих жилах, больше ничего не значит для тебя?
— Да. — Эмиен справился с собой, теперь в его голосе прозвучал злой вызов: — Наши предки были несчастными вонючими глупцами! К чему мне вспоминать их бесполезно прожитые жизни, их вечно мокрую одежду и сети для ловли трески? Когда я добьюсь своего, такие простаки будут мне служить! И не только они — само море ляжет к моим ногам!
Желание Эмиена отомстить было ядовитым, как укус змеи. В сердце юноши Таэн увидела столько злобы, что растерялась — и их мысленный контакт прервался.
Таэн очнулась вся в слезах на поляне ваэре, и царящая здесь вечная тишина не принесла ей успокоения. Заглянув в сокровенные уголки души Эмиена, она поняла: брат не захотел прислушаться к ее словам, потому что больше всего на свете жаждал власти. Теперь пределом его мечтаний было управлять
