мечтали лично расправиться с ним.
Юный правитель Хэвиша не примыкал ни к одной из сторон; дела чужого королевства его не касались. Но представив себе, как Дакар с его любовью к заварухам присоединится к Повелителю Теней (так именовали Аритона) — человеку, которого половина северных земель мечтает видеть казненным, он не удержался от возгласа. Точнее, от странного звука, представлявшего собой нечто среднее между кашлем и стоном. Асандир вопросительно посмотрел на короля.
— Вряд ли вам требуются мои суждения, но честно ли подталкивать судьбу к тому, чтобы наследный принц Ратана оказался мертв?
— Значит, ты считаешь, что общество нашего пророка лишь ускорит гибель Аритона? — в свою очередь спросил Асандир, которого ничуть не задели слова короля. — По правде говоря, Аритон Фаленский вовсе не нуждается в помощи Дакара. Скорее наоборот. Аритон — единственный человек, способный вогнать Безумного Пророка хоть в какие-то рамки. Вдобавок они оба друг друга не переваривают. Так что забавная компания у них получится.
Нет, проклятие Деш-Тира не ослабло и не исчезло. Оно лишь притаилось, дожидаясь своего часа. Доказательством тому явилась растущая лавина событий, внешне не всегда связанных между собой. Одно из них произошло в разгар лета, когда на землях западных кланов появились люди из кланов Ратана. Правильнее сказать, из остатков ратанских кланов. Нежданные гости желали видеть здешнюю предводительницу. Посланный за ней мальчишка отыскал Маноллу на небольшой опушке, устланной сырой хвоей. Стоя на коленях, предводительница свежевала оленью тушу. Выслушав новость, Манолла негромко вскрикнула и устремила на запыхавшегося вестника свои острые, как у хищной птицы, глаза.
— Дейлион-судьбоносец, но почему именно сейчас? Руки женщины были перепачканы оленьей кровью, в одной из них застыл нож, занесенный над месивом еще теплых внутренностей убитого зверя. Манолла — бессменная предводительница кланов Тайсана, потомок древнего аристократического рода — пружинисто вскочила на ноги. Трудно было поверить, что ей уже шестьдесят лет. Она почти не носила женских нарядов, предпочитая им удобную мужскую одежду из оленьей кожи, подпоясанную незатейливой кожаной бечевкой. Переступив через полуразделанную тушу, Манолла тряхнула головой, оглядела свои ладони, выбирая из них ту, что почище, и пригладила коротко стриженные волосы.
— Так ты говоришь, — обратилась она к мальчишке, — что эти люди — не просто связные из ратанских кланов?
— Нет, госпожа, это совсем другие люди. Они не похожи на посланцев из Ратана, что были у нас недавно.
Мальчишка уловил недовольство Маноллы. Дозорным, которые послали его сюда, оно не сулило ничего хорошего. Предводительница всегда требовала подробных донесений. Желая хоть как-то отвести беду от дозорных, юный вестник протараторил:
— У них в отряде пятнадцать человек, а за главного — такой высокий боец, его называют Рыжебородым. С ним пришел и командир их войск Каол.
— Джирет Рыжебородый? Молодой Валерьент, единственный наследник своего рода? — Манолла оглядела свою одежду, перепачканную в оленьей крови, и поморщилась. — Ты знаешь, кто это? Предводитель Дешира и граф северных земель!
Что же заставило этого человека пуститься в дальний путь и искать встречи с нею? Еще мальчишкой Джирет принес принцу Аритону клятву верности, скрепленную кровью. После гибели отца он стал тем, кем была и Манолла, — кайденом, что на древнем языке паравианцев означало «тень позади трона». От отца к нему по наследству перешел титул наместника Ратана… Манолла сердито хмыкнула.
Однако ее раздражение было недолгим, и вскоре женщина тихо рассмеялась. Раз гостей никто не ждал, не будет и столь ненавистных ей церемоний с необходимостью облачаться в парадные одежды.
— Если они явились к нам по делу, то переживут мой будничный наряд, — сказала она мальчишке и насмешливо вскинула брови. — Как ты думаешь, мне хватит времени, чтобы отмыться в ближайшем ручье? Теперь вот что. Наши охотники, скорее всего, сейчас где-то в самом низу ущелья. Нужно туда кого-нибудь послать и предупредить моего внука.
Манолла закусила губу и с явным сожалением обвела глазами оленью тушу, которую вынуждена была оставить хищникам на пир. Мальчишка понял ее без слов.
— Госпожа Манолла, я умею свежевать туши и могу закончить твою работу.
— Спасибо, мой добрый помощник, но, говоря по совести, этим должен заняться Майен, — улыбнулась она.
Мальчишка покачал головой.
— Госпожа, твоему внуку тоже нужно встречать гостей. Если от вас обоих будет разить оленьей требухой, посланники принца Аритона могут посчитать это оскорблением и призвать династию Ганди к ответу.
— Ах ты, чертенок!
Манолла бросила разделочный нож и собралась было ухватить мальчишку за ухо, но тот сумел увернуться.
— Все эти громкие титулы еще болтаются на Джирете, как отцовские штаны. Парень немногим старше тебя. Пусть только заикнется насчет оскорбления — я попрошу его командира наломать березовых прутьев и отходить графа северных земель по мягким местам.
Собственная шутка понравилась Манолле, и она еще некоторое время усмехалась, спускаясь с лесистой горы вниз. Потом ее мысли вновь обратились к причинам, заставившим Джирета отправиться в дальний и опасный путь. День был пасмурным, и с наступлением ранних сумерек заметно похолодало. Ежась от ветра, Манолла добралась до лощины, которая служила летним пристанищем ее кланам. Сколько же лет пролетело вот так, незаметно? Манолла мысленно пересчитала годы и поняла: Рыжебородый — вовсе не детское прозвище. Джирет Валерьентский был на год старше ее Майена. Если и не мужчина, то уж явно не ребенок. Теперь понятно, почему ее вестника не рассмешили слова насчет березовых прутьев.
Манолле осточертела роль, которую ей приходилось играть, — роль суровой, вечно чем-то недовольной правительницы. Не отвечая ни на чьи приветствия, она шла меж припорошенных пылью шатров и хижин. В воздухе отвратительно пахло оленьими шкурами, развешанными вялиться на солнце. Хижина предводительницы ничем не отличалась от всех прочих. Стремительно войдя внутрь, Манолла стряхнула остатки воды с рукавов и откинула крышку сундука с одеждой.
Предводительница недолго размышляла над выбором наряда. Нет, только не эту темно-синюю мантию с вышитой золотом звездой — официальное одеяние наместницы. Манолла остановила свой выбор на черной блузе скромного покроя, надетой ею всего один раз. Традиция требовала прицепить к поясу саблю — символ власти, который она давным-давно с радостью передала бы законному королю.
Манолла оставалась наместницей Тайсана, но отнюдь не по своему желанию. Пророчество исполнилось, и ее господин — потомок династии Илессидов — явился, дабы возвестить о своем праве на королевский престол. Это было всего пять лет назад. Манолла помнила, как ликовала она, увидев принца Лизаэра Илессидского, как мечтала стать тем, кем и должна быть — тенью позади королевского трона. А потом… потом Лизаэр отправился на битву с Деш-Тиром. Но еще раньше маги Содружества Семи раскинули нити судьбы — совершили особое гадание, позволившее им заглянуть в будущее. Радость избавления от владычества Деш-Тира почти сразу же сменялась новой бедой — враждой между Лизаэром и его кровным братом Аритоном, прозванным Повелителем Теней. Маги увидели: братья бок о бок будут доблестно сражаться с Деш-Тиром, ибо только сочетание дара каждого из них позволит одолеть это исчадие неведомого зла. Однако прежде чем оказаться в заточении, Деш-Тир сумеет дать новую силу затихшей было вражде между братьями. Взаимная неприязнь перерастет в смертельную ненависть. Лизаэр забудет о своих обязательствах перед Тайсаном, направив все свои помыслы и действия на борьбу с Аритоном. Маги посчитали необходимым сообщить Манолле, что ее мечты о возвращении законного правителя Тайсана преждевременны.
Горечь от предательства Лизаэра не утихала в Манолле до сих пор, поэтому не случайно предводительница избрала черную блузу, накинув поверх не успевший высохнуть кожаный жилет. Верная своему решению, Манолла прицепила к поясу не саблю, а меч. Какой бы ни была причина, приведшая сюда посланников Аритона Ратанского, пусть они видят: она, Манолла Ганли, не является полновластной
