равно, куда ехать. На каждом повороте ведьме приходилось напрягать свои способности, определяя, свернули они тут или в последний момент решили ехать прямо. Тяжелая работа, а для новичка тяжелая вдвойне. Хотя, быть может, то, что Настюхе Рыжей еще никогда подобными делами не приходилось заниматься, и к лучшему было. Она не была зашорена стереотипами, на нее не довлели общепринятые нормы, что поступать можно так, потому что никак иначе поступать нельзя. Молодая девушка с открытым сознанием, она мечтала о том, чтоб выслужиться перед своей грозной начальницей З. Лобной, и все у нее удавалось.
За час, сделав несколько витков по Киеву, она добралась до разнесенного вдребезги райотдела милиции, где «человек с собакой» оставили за собой не только астральный, а и вполне материальный след. Через пять минут к горотделу, еще через пять назад к райотделу, и уже по прямой в окраинный район города, где размещались особняки бизнесменов средней руки, откуда опять в сторону центра, до разбитой вдребезги кареты скорой помощи, после чего…
После чего идти стало значительно сложнее. Если до этого преследуемые шли с конкретной целью, и след их был такой же яркий, то теперь они уже перемещались просто так, куда глаза ведут, что тоже затрудняет поиск… Одно радовало — судя по «свежести», отставание Настюхи сократилось с двух часов, как было в начале, до не более чем десяти минут, а значит и преследуемые были уже совсем близко…
Близко была и Зинаида Лобная. Не просто близко — за спиной. Верховной ведьме всех славян, с которой из европейцев разве что Шотландец мог по магической силе сравняться, уже давно было понятно, кого именно они преследуют. Отнюдь не хранителей кольца, а точно таких же, как и они сами, охотников за этим артефактом, причем не местных, а из другого мира. А от таких можно ожидать чего угодно. Настюха Рыжая была в опасности, и ее обязательно следовало подстраховать.
Какой бы черствой и жестокой не слыла З. Лобная среди своих подчиненных, да и не только подчиненных, глубоко в душе это был чуткий и ранимый ребенок, милая девушка. Она тоже любила тепло и ласку, и в таких, как Рыжая, ведьмочках видела своих детей, выплескивая на них накопленный запас материнского тепла… Увы. Лишь один единственный человек видел под обликом «госпожи Лобной» эту самую девушку, муж Олег, который сейчас мотался неизвестно в каких далях…
Но не только материнский инстинкт заставлял Зинаиду идти буквально в нескольких метрах за Рыжей. Как любой человек, достигший больших высот в жизни, она умела быть прагматичной там, где это было необходимо. Охотники из другого мира осторожны, они наверняка будут скрываться, это с одной стороны, с другой — их обязательно надо обезвредить, а значит, придется ловить их на живца… От такой, как Лобная, любые не чуждые магии существа бегут куда подальше, на такую, как Рыжая, они могут и напасть, и уж тогда Зинаида покажет, что не за формы свои, а за умения верховной ведьмой стала…
Примерно в таком направлении работали ее мысли, когда возле метро «Университет» Настюха вдруг остановилась, непонимающе озираясь по сторонам. Метнулась в одну сторону, другую, на Владимирский собор глянула, где как раз колокола восемь утра били — и так никуда и не сдвинулась. Походила кругами, мучительно изучая магические следы, побродила, заклинания различные бормоча, но и это, судя по всему, не помогло. След был утерян, причем утерян намертво, и опыта Рыжей не хватало, чтоб разобраться в происходящем.
Зинаида Генриховна сначала терпеливо выжидала, минуту, другую, пять минут. Но когда и через десять минут Настюха ничего не отыскала, больше ждать она не могла. Пусть ее учуют, но гости из мира кольца не должны просто так уйти.
Приняв решение, она сняла с себя заклятье отвода глаз — для людей это выглядело так, как будто посреди улицы из ниоткуда возникла огромная женщина с пышным бюстом. Впрочем, людям как раз до нее дела не было — утро, все спешат на работу, каждый на своей волне, происходящего вокруг не видит и не слышит. А вот Настюха Рыжая от неожиданности аж подскочила, не сразу сообразив, что делать с возникшей из пустоты начальницей. Лобная пришла ей на помощь.
— Как я вижу, со своим заданием ты не справилась? Ни «человек», ни его «собака» не найдены, не допрошены, след их утерян, и что дальше делать ты без понятия?
— Угм… — только и булькнула в ответ Рыжая.
— Согласна, значит… Хоть что-то в тебе есть хорошее, умеешь свои ошибки признавать! А то небось возгордилась, что сможешь сама кольцо найти!
— Госпожа Лобная, ни в коем разе… — искренне запричитала Настюха.
— Это хорошо! А то смотри у меня, пустая гордыня немало ведьм до костра довела! Не последуй за ними, помогать тебе никто не станет! Естественный отбор, оставаться должны только умные ведьмы, которые умеют трезво свои силы оценивать!
— Но госпожа Лобная, если бы это был нормальный след, я бы по нему прошла, я и по этому почти прошла, просто тут что-то такое… такое…
— Чтоб я от тебя больше слово «почти» не слышала! Ты прошла по следу? Нет! А что он странный сразу было ясно!
— Да, госпожа Лобная, — кивнула Настюха. — Позвольте Вас спросить, Вы… поможете мне найти этот след?
У нее явно на язык само напрашивалось «как здесь оказались», но подобный вопрос З. Лобной только ее муж и смел задавать (знаменитый вопрос из заднего ряда на ведьмовском конвенте, где только что избранная верховной Зинаида Лобная читала приветственное слово: «эй, Зинка, ты чего тут делаешь, или по-твоему я сам себе суп должен варить?», после чего гроза всех чародеев послушно отправилась домой кормить своего голодного мужа).
— Помочь тебе? Многого хочешь! Я сама сделаю то, что должна была ты сделать — смотри и запоминай! Если вас, конечно, в вашем колледже астрологическом хоть чему-то толковому учили!
— Спасибо Вам, госпожа Лобная, большое спасибо за урок, — вежливо, но без излишнего подобострастия поблагодарила Рыжая, приготовившись ловить каждое слово Зины, каждый ее жест.
А ловить тут было что. Тем верховная ведьма от простых и отличается, что виртуозно работает с высшими пластами магии, куда другим и хода нет. Каждое мановение руки З. Лобной входило в резонанс с магическим миром вокруг, вызывая незримые, но от того не менее могучие силы. Ей удавалось то, о чем другие могли только мечтать — если Рыжая шла по мысленному следу, который только в ее сознании обретал реальность, то Лобная след этот материализовала, пусть даже не для всех, а только для них двоих. Теперь это были две нити — светло-зеленая и темно-коричневая, которые шли рядом, иногда переплетаясь и сворачивая, и, как Тесей по нити Ариадны, следуя по ним можно было найти пришельцев.
— Нет, пока мне такое не по силам, — скорее сама себе заметила Рыжая, когда ее начальница закончила свое чародейство.
— Что говоришь «пока» — молодец, — обрадовала ее Зинка, и тут же огорчила, — но такое тебе никогда по силам не будет, талант у тебя есть, но тут дар нужен, а им тебя природа не особо щедро наделила!
— Да я знаю, — махнула рукой Рыжая, — мне с детства все говорили, что никогда не смогу ведьмой стать, дар слишком слабый… Но ведь смогла.
— Это ты-то, ведьма? — рассмеялась, из педагогических соображений, Лобная, потому что Настюха действительно была самой настоящей ведьмой. — Ты слишком много о себе возомнила, дорогуша! Тебе до ведьмы, как мне до луны! И хватит тут языком молоть, след теперь видишь? Ну и иди по нему!
— А Вы, госпожа Лобная? — искренне удивилась Настюха, настолько искренне, что Зинаида Генриховна решила ей честно ответить.
— А я за тобой пойду. Не хочу, чтоб эти самые, за кем мы гонимся, меня раньше срока учуяли…
— А-а… — понимающе промычала Рыжая, и, пока начальница не высказала ей все, что думает, поспешила продолжить преследование.
Нити вели себя очень странно. Возле метро «Университет» они перепутывались так, что вообще ничего не понятно было, потому-то Настюха и не смогла тут ничего найти. То в Ботанический Сад ныряли, вокруг метро кружили, то еще куда — преследуемые тут долго петляли. Лишь одна нить вела вперед. Под Бульваром Шевченко, во Владимирский собор, там по кругу, переулками к Опере, откуда по Владимирской к Красному корпусу Университета, по парку Шевченко, Горького, Саксаганского, Шота Руставели, по Рогнегинской к Крещатику, два круга вокруг памятника Ленина, мимо Бессарабского рынка на Богдана Хмельницкого, возле театра Русской Драмы и Комедии сворачивали на Пушкинскую… Короче, преследуемые
