сосуды, выискивая нужный. Нашел, открыл, достал шарик рвотно-зеленого цвета. Тут же закинул себе в рот и начала сосать его.
— Что у тебя там? — поинтересовался я — Лекарства?
— И лекарства, и яды — прикрыл глаза Хандзо. Его лицо порозовело, дыхание участилось. Явно допинг какой-то сожрал. Стоп! Эдак он вполне в форму может прийти. Даже с одной рукой. Я бочком, бочком стал медленно смещаться в сторону, протянул руку к отделению с едой и тут Хандзо открыл глаза — ух ты какие огромные зрачки! — и мгновенно врезал мне ребром ладони по локтю. Бляяяяяяя!! Какая боль, как будто электричеством ударило!
Я попытался вскочить и тут же получил тычок двумя пальцами под ключицу. Меня вновь скрутило от боли. Ниндзя бил по нервным точкам, демонстрируя отличное знание анатомии.
— Куда собрался? — рябое лицо Ханзо склонилось надо мной — Я еще с тобой не закончил.
— Ксоо, отрыжка эта — выдал я все знакомые ругательства разом — Я же спас тебя!
— И я должен от благодарности расплакаться? — глумливо засмеялся ниндзя — Твой отец, Ёшитака Сатоми, дайме Симосы и Кадзусы, поймал моего побратима, тюнина Нагато и вместо того, чтобы обменять его на выкуп, приказал сделать из него человека-рыбу! Или ты забыл, как вы с Хайра измывались над Нагато? Ах, да, ты у нас память потерял. Ну, да я напомню. Вы отрубили тюнину кисти, ступни, прижгли раны горячим воском. Потом выдавили глаза, проткнули барабанные перепонки, вырывали язык и в таком виде «отпустили». Конечно, мы же «хинин»[55], хуже париев — эта. Бусидо на нас не распространяется, поймал ниндзя — запытай до смерти!!
Последнюю фразу Хандзо прокричал прямо мне в лицо. И тут же успокоился, отвернулся. Вот этот мгновенный переход от ярости к безразличию — пугал больше всего. Но одновременно и заводил. Я тоже разгорячился и начал орать в ответ:
— Ну, запытали твоего побратима, посчитай сам, скольких людей ты замучил за всю свою жизнь! У вас же нет морали вообще. Бусидо вспомнил. А про Алмазную колесницу — Конгодзё тебе напомнить? Убить чужака, украсть у иноземца, предать, сделать любую мерзость — для вас же не грех. Вообще греха не знаете, только борьба инь и янь — без зла не бывает добра. Мы, «крадущиеся», достигаем совершенства Будды через познание законов зла, едем прямиком в нирвану на особой колеснице, простым людям недоступной. Ах, какие мы мудрые, тайным знанием вооруженные…
— Откуда ты знаешь про Конгодзё? — Хандзо схватил меня за горло и заглянул в глаза.
Я отвел взгляд. Ну, не будешь же рассказывать японцу про детективы Бориса Акунина… Надо что-то придумать, ошеломить синоби.
— Отпусти! — Хандзо отбросил меня назад, но буравящий взор не отвел — Ты же умный синоби, дзенин — то есть глава семьи, командир. Наверняка много лет принимаешь заказы от кланов. Скажи последние годы тайных поручений от дайме стало больше?
— Ну, допустим…
— Не допустим, а больше. Раз тебе самому приходится ходить на задания, значит отбоя от клиентов нет. А самих ниндзя за десять, пятнадцать лет стало больше? Не, отвечай, сам скажу — школа Кога-рю — 53 семьи, Ига-рю — 49, новое братство Кисю-рю — еще семей двадцать. Каждая династия синоби — человек сто, не так ли?
— Скажешь тоже, сто, хорошо если половина — наконец отвел глаза синоби — Нет, откуда ты такой умный взялся?! Я же помню тебя подростком, обычный самурай, неужели все от удара по голове?
— Ага, не зря мою головушку спасал. Небось, тоже по заказу? Дяде нужно было кого-то публично убить? Тогда и власть в клане у него была бы крепче?? Ну, и дерьмо же ты Хандзо!
— Не тебе мальчишка меня судить! Ты тут про Алмазную колесницу распинался, а моя Конгодзё — это не Царство Будды, про которое еще не известно есть ли оно или нет, моя повозка попроще будет. Это сорок пять ртов — детей, стариков, которых надо в этих пустых горах всю зиму чем-нибудь кормить! Посредникам заплати, половину вознаграждения на неудачи положи — выкупать провалившихся гэнинов, родственникам в провинцию Ига денег отправь — что ты вообще про нашу жизнь знаешь?!?
После этого выкрика воцарилось молчание.
— Ладно, это все пустое — мотнул головой Хандзо — Что ты там говорил про рост семей?
— А то, что сам видишь, как быстро растет количество синоби. Уже больше семи тысяч человек изучают и практикуют нин-дзюцу. Семьи расползлись по всей Японии. Если раньше вы в двух провинциях жили, то теперь в любом уезде можно найти синоби. Спрос тоже растет — дайме все чаще и чаще воют друг с другом, порядка в стране нет. Вот вы и растете, как плесень на стене, пользуетесь ситуацией. Но скоро, поверь моему слову, все это закончится. Сами себе могилу роете. Во-первых, чем больше количество, тем ниже качество. Сам жаловался, что дзёнину приходится выполнять тайные поручения. Думаю, что последние годы потери были большие в твое семье, а восполнить неким. Одни дети, да старики. Так?
О-па! Кремень-человек отвернулся. Не такой уж Хандзо и страшный.
— Во-вторых, рано или поздно среди дайме победит сильнейший. Кто-то типа Оды Набунаги…
Хандзо ухмыляется.
— Уэсуги Кэнсина…
Синоби качает головой.
— Такэда Сингэна…
Ниндзя кивает.
— А скорее всего — Ходзе Уджиятсу.
Сказал и сам задумался. Да, клан Ходзе имеет больше всего шансов победить в новой, альтернативной реальности, созданной моим появлением. Нет, я не питал иллюзий относительно Сатоми. Бедные провинции, малочисленная армия. По докладам мацукэ один Дракон Идзу мог выставить до 50 тысяч самураев. А если скооперируется с другими ренегатами — а они обязательно выступят одним фронтом (против моих союзников, Сатакэ — уже выступили Уэсуги!), то все может закончится весьма печально.
— Так вот, кто-то из дайме победит. Скорее всего регенты сначала разделят страну между собой, после чего передерутся и выживет сильнейший. И вы, ниндзя, приложите к этому свою руку. А что будет, когда появится новый Сёгун?
— Что?
— Он вас уничтожит. Как угрозу своей власти.
— Уже пробовали, руки коротки.
— Пробовали в ситуации феодальной раздробленности. А будет монархия. Абсолютная. У истории, знаешь ли, есть свои законы. Станет Уджиятсу — Сёгуном, даст заказ Кога-рю на убийство Ига-рю и наоборот. Вот и все, вы начнете увлеченно и талантливо резать, травить, душить друг друга. Ибо рынка заказов то не будет, независимым дайме отрубят головы — как кормиться?. А кончится все тем, что наиболее лояльные перейдут в охрану Сёгуна, независимых вырежут, оставшиеся — растворятся в крестьянских и самурайских сословиях. Лет через сто актеры в черных одеждах будут зимой разделять цепочкой играющих в снежки наложниц Сёгуна. Вот каким будет конец нин-дзюцу.
А у Хандзо то есть выдержка! Второй раз не стал хватать меня за горло. Боль от ударов синоби немножко отпустила и я сел на корточки. Чтобы отвлечься самому и отвлечь Хандзо, начал собирать ветки, принесенные оползнем. Задумчивый японец помог мне разжечь костер — время обеда, попробуем вскипятить чай, благо медный котелок был привязан к корзине. Ниндзя достал трут и огниво, запалил костер, набрал в ближайшей луже воды.
Перекусили, выпили чаю.
— Что теперь будет со мной? — поинтересовался я.
— Заказ я отменить не могу — Хандзо старательно смотрел мимо меня — За тебя заплачено десять тысяч коку. Это самая крупная и удачная сделка за последние годы. Наша деревня сможет несколько лет просуществовать на эти деньги, мы купим у окрестных крестьян сотню детей, обучим их искусству нин- дзюцу.
— Меня заказали Ходзе.
— Да. Это все, что я пока могу тебе сообщить — Хандзо наконец, взглянул на меня — И давай без сюрпризов. Здесь мои земли. Эти горы, реки — принадлежат нам. Сбежать не получится. Следуй своей карме. Я же буду следовать своей. Если нам суждено исчезнуть, значит пусть так и будет.
На этом наш разговор закончился. Мы начали спускать с горы и к вечеру расположились в небольшой
