Нефертити и Эхнатон

бенбена, получившего имя «Сияние, которое пребывает в Диске».

Бенбен считался небесным камнем, первым объектом, появившимся в процессе сотворения мира; он возвышался в центре великого солнечного храма в Гелиополе. Получается, что Аменхотеп IV, возводя свои постройки в Карнаке, избрал себе в качестве образца древнейшее гелиопольское святилище. Было ли первое архитектурное творение царя настолько близким к гелиопольскому образцу, что в нем присутствовал и обелиск на базе, символизирующий бенбен? Мы этого не знаем: ведь все карнакские памятники, посвященные Атону, подверглись разрушению и дожили до наших дней только в виде маленьких каменных блоков, которые после демонтажа построек Аменхотепа IV были использованы для заполнения внутренних полостей пилонных башен. Обелиск, или пирамидной, символизировал для египтян рождение света; он был окаменевшим солнечным лучом, вечным напоминанием о присутствии на земле бога.

Аменхотеп IV не воевал с богом Амоном. Он не вел никакой религиозной борьбы и против жрецов Амона. Он просто превратил Карнак в храм Атона.

Это было «революционным» актом – в том смысле, что храм как бы перешел в собственность другого божества. Однако в действительности никто не изгонял Амона из его владений. Он оставался «владыкой Карнака», хотя в начале правления Аменхотепа IV на авансцену религиозной жизни выдвинулась другая форма божества.

Святилища Атона были воздвигнуты в восточной части Карнака – там, где поднимается Солнце. Мы знаем их имена. Всего было четыре храма, каждый из которых имел свое имя: «Солнечный Диск найден» (Гем-па-Атон); «Двор первобытного камня (Хут-бенбен), который находится в Солнечный-Диск-найден» (детерминативом к этому названию служит изображение обелиска); «Крепки памятники Солнечного Диска навечно» (Руд-мену-эн-Атон-эр- нехех) – в сценах из этого храма царь и придворные направляются к жертвенникам с хлебом, вином и битой птицей, в то время как служители восхваляют царя и Солнечный Диск; наконец, святилище под названием «Возвышены памятники Солнечного Диска навечно» (Тени-мену-эн-Атон-эр- нехех), в котором было много сцен, изображавших повседневную жизнь дворца. Редфорд, на основании одного (к сожалению, поврежденного) текста, подсчитал, что персонал всех четырех храмов достигал приблизительно шести тысяч восьмисот человек. А значит, речь шла вовсе не о том, чтобы воздвигнуть скромную капеллу в честь бога Атона в храме Амона, – царь фактически организовал новый культ, выделив для него место на огромной территории Карнака.

В этих новых храмах был впервые изображен Солнечный Диск, лучи которого заканчиваются кистями рук; более того, имя бога Атона было заключено в картуш – овал, окружающий, в египетских иероглифических надписях, имена фараонов.

Следовательно, Атон считался богом-царем и идентифицировался с самим фараоном. Символом Атона, владыки неба и земли, был солнечный диск, вокруг которого обвилась змея; с шеи рептилии свисал знаменитый «знак жизни», анх. В Египте змея не ассоциировалась со злом; она была связана с идеей непрерывных метаморфоз жизни.

Благодаря талататам, маленьким блокам, из которых сооружались эти памятники, мы представляем себе, какие сюжеты выбирал Эхнатон, желая «проиллюстрировать» свое царствование. На одном из изображений, например, царь, увенчанный синей короной, совершает прогулку на колеснице. Этот акт, как объясняется в сопроводительном тексте, имеет ритуальный смысл: Воссияние в славе, на колеснице, Его Величества, подобного Солнечному Диску в середине неба, который освещает Обе Земли. Великолепные лошади с плюмажами из страусовых перьев на головах носят (общее) священное имя: «[Упряжка коней] Созданная Атоном».

На талатате из второго пилона фараон подносит какие-то растения солнечному богу с головой сокола. Стиль изображения кажется несколько странным, отклоняющимся от традиционной эстетики. Бог и царь имеют одинаковый тип телосложения, для которого характерен выступающий вперед живот.

Еще более необычны колоссальные статуи фараона (высотой в пять метров), обнаруживающие удивительную деформацию лица и некоторых частей тела. Черты лица – удлиненные и как бы гротескно увеличенные. Глаза – раскосые; уши с проколотыми мочками – огромные; нос – слишком длинный; подбородок – тяжелый; губы – полные. Эти колоссы стояли вплотную к колоннам одного из храмов Атона в Карнаке. На запястьях и на предплечьях каменного Аменхотепа IV мы видим браслеты, украшенные картушами с именем бога; в правой руке он держит флагеллум, [49] в левой – скипетр хека. Если эти атрибуты, как и двойная корона, вполне традиционны, то тело царя отличается странными особенностями: груди, бедра и таз имеют такое же строение, как у женщины. Некоторые из этих статуй изображают царя обнаженным и без признаков пола.

Как и Осирис, Аменхотеп IV, изображенный в позе этого умершего и обожествленного царя, утратил свой половой орган (который предстоит разыскать Исиде, воплощенной в царице). Нефертити в теологическом смысле представляет Исиду и должна вернуть царю его детородную силу. Вот почему божество, в его целостности, может воплотиться только одновременно в двух существах – мужского и женского пола.[50] Разве не является царь, лишенный признаков пола, совершенным символом этого божественного единства? Соединяя в себе мужские и женские признаки, он представляет единое начало, существовавшее до разделения полов.

По мнению Йойотта, эти странные колоссы заключают в себе важный символический смысл: они изображают царя как подобие Атона, то есть как «отца и мать» всех сотворенных существ. То, что мы видим, есть не конкретный образ Аменхотепа IV, но образ царя-бога.

Нам тоже кажется, что было бы ошибкой видеть в этих колоссах правдивые портреты царя. Скорее, фараон потребовал, чтобы его скульпторы разработали особую эстетику, соответствующую новому образу Атона, которого он сделал средоточием своего царствования.

Существует, возможно, два достоверных портрета Аменхотепа IV: один хранится в Лувре и происходит из мастерской скульптора Тутмоса в эль-Амарне; другой находится в Каирском музее. Первый, высотой 64 см, был частью стеатитовой скульптурной группы и представляет собой превосходно выполненное лицо царя, совершенно безмятежное. Второй скульптурный портрет, высеченный из известняка, изображает царя в синей короне. Это восхитительное произведение выполнено в полном соответствии с требованиями классического стиля. Выражение сосредоточенности передано с особой убедительностью. К этим двум свидетельствам, без сомнения, можно добавить и гипсовую маску, которая была обнаружена в мастерской того же Тутмоса.

Эти портреты, если отвлечься от чересчур полных губ, не имеют ничего общего с деформированными лицами колоссов из Карнака. Наверняка те, кто изготавливал колоссы, пытались выразить с их помощью новую теологическую концепцию. Атон, которому впервые воздали почести как царю, естественно, нуждался в оригинальных формах изобразительного искусства.

Фараон был последовательным в своих демаршах: новый бог, который «поселяется» в Карнаке, – новые храмы, где он может жить, – новые скульптурные изображения, выражающие новую теологию. Во всех этих