— Как его уничтожить?
— Я не могу…
— Не ты, а мы займемся этим.
— Бегите…
— Как?
— Бегите… Чем дальше, тем лучше.
— Ну уж нет. Сначала мы срубим тебя под самый корешок!
— Не надо! Кто против него — обречен…
— Это мы посмотрим! Рубите!
— Нет!
— Постойте! — вступил в разговор Яков. — Езус, кого ты разбудил? Как так случилось? Ты же отправился на поиски своих любимых черепков.
— Я нашел этот крест… Я искал его… Андрий воздвиг его…
— Что за Андрий?
— Давным-давно… Старое предание… В нем заключена сила…
— Андрей, апостол Господа нашего Иисуса Христа, ходил по этой земле… — задумчиво проговорил Армен. — Есть такое предание. Но он был святой человек! От него не может исходить эта языческая скверна с татями и личинами!
— Кто возьмет силу… тот станет всемогущ… я не смог…
— Так это христианская волшба? — обратился Сигват к пресвитеру.
— Так молвит бес. Но он лукав. Я не верю ни одному его слову.
— Ежели это христианская волшба, то что нам делать?
— Если это диавол, он сгинет от святой воды!
— Где же ее взять?
— Дайте мех.
Армен перекрестил емкость с водой, потом опустил в горловину свой серебряный крест. Взболтав содержимое меха, пресвитер отхлебнул глоток.
— Готово! Да убоится диавол святого причастия!
— Нет! Не делайте этого!
Однако слушать распятого пресвитер не стал. Он плеснул водой на ноги Езуса. Тот закричал.
— Не нравится… Получай еще.
Армен снова плеснул из меха на крест. Распятый — стал корчиться и бессвязно бормотать. Потом внезапно затих, и когда снова открыл глаза, его взгляд был иным.
— Греш-шники… Вы приш-шли, чтобы с-сгинуть… Пресвитер вздрогнул, плеща святой водой в третий раз.
— Во имя Отца и Сына и Святого Духа!
— Прочь…
Святая вода явно не произвела на беса должного эффекта. Небо потемнело сильнее, ударил гром.
— Рубите, ребята! — велел Сигват и сам поднял секиру.
По черным опорам креста застучали топоры.
— Греш-шники! — Распятому это вовсе не понравилось. — У вас еш-шть пош-шледняя возмош-шность ш-шпаш-штиш-шь… Вернитеш-шь в ш-швятое лоно! Примите мою плоть и кровь!
— Рубите, не слушайте его! — крикнул Радим, присоединяясь к ратникам.
— Смотрите! — воскликнул Бождай.
Все повернулись в указанную сторону. Из леса выходило сильное войско. На ветру трепетало алое знамя с серебряным трезубцем. Доспешная дружина шла вперемешку с полуголыми татями. Они разнились одеждами, но походили лицами, вернее отсутствием лиц. Безликое войско молчаливо окружило холм.
Ропот пробежал по рядам ратников, сгрудившихся у креста.
— Когда он успел обратить всю дружину? — Удивление вперемешку со страхом сквозило в голосе Ра- дима.
— Дурное дело не хитрое. Щербатый угощал в княжьем стане не одного государя.
— Да помогут нам боги совладать с такой силищей…
— К бою! — скомандовал Сигват. — Живо!
— Мы так не договаривались… — покачал головой Стриг.
— Это ж княже, — признал вершника в алом плаще Бождай. — Вы против него замыслили?
— Ты узнал его в лицо? Нет? Значит, это не князь, а кто-то в его одеждах.
— Я не ведаю, почто все напялили личины, но стяг — княжий. Это Владимир Ярославич, сто лет ему здоровья.
— Князь очарован, — пояснил Радим. — Надо скорее расправиться с бесом, тогда злая волшба уйдет. Рубите!
— Мы не пойдем супротив князя, — твердо ответил Бождай. — За мной, ребята! И не пробуйте нас остановить!
— Глупцы! Они побьют вас! — предупредил Сигват.
— Не раньше, чем вас!
Люди Стрига и Бождая попятились с вершины холма. Сигват остановил своих норманнов, которые было заступили им дорогу.
— Пусть идут!
— Греш-шники! Примите причаш-штие и ш-пасе-тесь!
Стриг и Бождай не стали слушать распятого. Вложив оружие в ножны, они с поднятыми руками отправились навстречу выступающей из леса рати.
— Рубите! — снова крикнул Радим.
— Вы прикройте щитами, а вы за топоры, — скомандовал Сигват, и на крест снова посыпались удары.
— Разреши нам уйти, — взмолился Яков. — Они убьют нас.
— Иди, коли жизнь недорога.
Купцы медленно двинулись от норманнской дружины. Если бы они были чуть расторопнее, то, несомненно, пали под ударами татей, ибо те не собирались вступать в переговоры.
— Мы с миром! Прости нас, княже! — сказал Стриг. В тот же миг он был насажен на рогатину.
Тати с яростной решимостью бросились избивать сдающихся. Половина ратников пала сразу. Другая успела прикрыться щитами, вступив в неравную схватку. Из кровавой кутерьмы выбраться не удалось никому. Яков и Сара быстро отступили за щиты норманнов.
— Ш-шмерть греш-шникам!
Толпа татей с криком и гамом бросилась в атаку. Лучники успели выпустить лишь по две стрелы, а войско беса уже приблизилось на бросок копья. Норманны метнули сулицы. Первый ряд татей повалился в грязь, но его место тут же заступил следующий.
— Не успеваем, — тихо проговорил Радим, глядя на неглубокие надрубы.
— Умрем достойно. Вальгалла ждет нас, — сказал Сигват и, откинув щит, взял одной рукой меч, другой секиру.
— Боже спаси и сохрани! — Армен упал на колени. Неистово крестясь, он запел псалмы на греческом языке.
— Веревка! — внезапно вспомнил Радим. — Закинем ее на верхушку и дернем! Надо повалить крест!
Он начал рыться в своем дорожном мешке. Внезапно его рука наткнулась на сосуд с огненной водой. На мгновение скоморох замер, раздумывая, потом решительно полез за кресалом. А потом плеснул огненной водой на распятого.
— Ш-што ты делаеш-шь, греш-шник!
— Тебя извожу, бес гадливый!
Чиркнуло кресало. Искры не долетели до пропитанной жидкостью набедренной повязки.
