— Да вы не можете утверждать, чтоб это было правда; вы не можете еще правильно судить о людях!
— Это почему? Всякий имеет право свое мнение иметь!
— Только мнения бывают разные: справедливые и вздорные, умные и глупые…
— Ну, да, — буркнула Риада, — только у тебя с козой Машкой все умные мления!
Надежду Николаевну передернуло. Девочки громко засмеялись.
— Что это значит? Какая это коза Машка?
— Твоя подруга Савина, кто же другой? — дерзко отвечала Поля. — Она очень на козу похожа… Это и мама говорит…
— Мне решительно все равно, кто и что говорит про меня или о моих друзьях, — сказала Надя, едва сдерживая гнев, — мне только жаль, что я всегда забываю свое разумное намерение с вами не говорить. От вас когда же дождешься чего-нибудь, кроме дерзости или неприятности…
— Не сердись, Надечка, не уходи… — шептала Серафима, прижимаясь к ней крепче. К ней присоединилась и Клава. Она часто переходила на её сторону, против сестер.
— Охота тебе сердиться, Надя!.. Они так себе, глупости городят!
— Какая же тут дерзость? — оправдывалась Риада. — Кто же носит такие глупые имена: — Маша, Машка?.. Известно: коза — Машка, кошка — Машка, корова — Машка!.. Чем же мы в этом виноваты?
— Это вы напрасно, барышни! — вмешалась нянюшка. — Как можно! Марья — самое хорошее, православное имя. Пресвятая Богородица Марией называлась.
— A вы чего вмешиваетесь? То Дева Мария, a то просто Марья, Маша… Самое мужицкое имя, — возразила ей Полина.
— Мужицких имен на свете не бывает, — заметила Надежда Николаевна.
— Начинаются наставления! — фыркнула Ариадна.
— Для вас не стоит тратить времени… Садись, Фима, кушай! Вот, няня суп налила, — обратилась молодая девушка к меньшей сестре и усадила ее к столу, прибавив: — не бери примера со старших сестриц: будь добрая и умная девочка!
— Пожалуйте кушать, барышни — сказала, входя, горничная Софьи Никандровны. — Барыня приехала и приказали скорее подавать.
Три девочки, Клава впереди всех, побежали в столовую.
— Иди и ты, Надя, — степенно обратилась к ней маленькая Серафима, — иди, милочка! Не бойся: я, право, съем всю тарелку суну, и котлетку, и все, что надо!.. Иди! Не бойся!
И, словно желая вознаградить любимую сестру за все, что другие заставляли ее, терпеть, девочка посмотрела на нее с ласковой улыбкой.
— Я знаю, что ты никогда не обманываешь, и ничего не боюсь, — улыбнулась, в ответ ей, Надежда Николаевна и, поцеловав детей, тоже направилась в столовую, но на полпути остановилась в коридоре, и спросила:
— Пришла Марфуша?
— Нет еще, барышня, — отвечали ей.
— Когда она вернется, пожалуйста, пришлите ее ко мне в комнату, — сказала она и прошла в столовую, где уже собралась вся семья.
Отец Нади, не старый еще человек, почти всегда молчаливый и серьезный, с умным лицом и рассеянной улыбкой, какие часто бывают у людей очень занятых, когда они находятся в своем домашнем кругу, был на этот раз необыкновенно весел и разговорчив. Он шутил с детьми, подсмеивался над Клавой, предлагая ей, долго не думая, начать прямо с десерта, стоявшего на столе, так как всем было известно, что лакомая девочка очень охотно насыщалась бы одними сладостями, если б это ей позволили; расспрашивал Полину и Риаду, как идут французские и немецкие глаголы, a старшего сына, учившегося в гимназии, — о том, как здоровье Цицерона и Корнелия Непота. Елладий был не особенно прилежный ученик; зная это, отец над ним и шутил, совсем не замечая, что самолюбивый мальчик очень нетерпеливо принимал его шутки.
Вообще генерал Молохов, искренно любивший всех своих детей, очень плохо знал их характеры и многого не замечал, что творилось в семье его. Однако, молчаливость и невеселое выражение лица старшей дочери привлекли его внимание, и в средине обеда он спросил: что с ней, здорова ли она?
— О, совершенно! Не беспокойся, папа! — поспешила она его успокоить.
— Уж не говори! Что-нибудь да есть
Софью Никандровну рассердило это слово
— Уж не знаю, что
— В четыре года, значит, один високосный денек изволят быть в духе, — насмешливо заметил Елладий.
Девочки рассмеялись, но тотчас же сдержали смех, когда отец нахмурил брови и строго сказал, обращаясь к сыну:
— Не твое дело старшей сестре замечания делать! Смотри за собой, да считай, много ли ты в году дней уроки исправно готовишь.
— Уверяю тебя, пана, что я ничего! — обратилась Надя к отцу, стараясь улыбаться и не обращая, по-видимому, никакого внимания на брата и сестер. — Завтра у меня пробный урок — вот я и озабочена.
Молохов кивнул головой, словно хотел сказать: «Знаю я, знаю! Уж не морочь, пожалуйста!»
Он наклонился к своей тарелке и замолчал. Веселого его расположения духа как не бывало, и все за ним притихли. Софья Никандровна пробовала несколько раз обращаться к нему с вопросами, но Николай Николаевич, видимо озабоченный, отвечал неохотно и отрывисто. Тогда она попробовала заговорить с сыном, но и тут дело не склеилось: Елладий дулся и так злобно отвечал матери, что она, испугавшись за него, со страхом взглянула на мужа. Хорошо, что, занятый своими мыслями, он не слышал его дерзкого ответа. Так остальной обед и прошел натянуто и почти в молчании.
Когда все встали и хозяин дома перешел в свой кабинет, где и имел привычку пить кофе, читая газеты, Софья Никандровна сердито взглянула на падчерицу, проходя в гостиную мимо неё.
— Покорно благодарю вас, Надежда Николаевна! — сказала она раздраженно. — Изволили добиться своего, и весь вечер нам теперь испортили…
— Я не имею никакого права на вашу благодарности, — твердо возразила молодая девушка. — Я и то постоянно обманываю отца, ради его спокойствия. Но что же делать, когда я никак не могу научиться постоянно лицемерить?.. Поблагодарите лучше ваших детей за то, что они никогда не дают ни мне, ни вам покоя…
— Дети, — гневно вскричала Молохова, — идите в гостиную! Сейчас приедет бабушка, a вы тут, пожалуй, еще чем-нибудь прогневаете сестрицу… Я совсем не желаю, чтоб бабушка приехала на семейную сцену!
И она вышла вслед за пересмеивавшимися и пожимавшими плечами детьми, снова метнув грозный взгляд на Надю.
Девушка повернулась и тихо пошла в свою комнату, затаив вздох под гордой усмешкой.
«Вот так и живи день за днем! — печально думалось ей. — Это называется семьей, тесным домашним кругом!.. И чтоб было матери или бабушке, умирая, и меня с собой прихватить?!.. Зачем я замешалась в
Глава IX
Фимочка
