мифическому началу. При чтении многих материалов в этой области у меня возникает странное чувство, как будто все это уже было.
Это все шуточки, можете вы сказать, будучи готовыми сослаться на мои собственные примеры. Правильно. Я могу отметить многочисленные исключения из того обобщения, которое я сделал.
Но я все-таки чувствую, что в том, что я говорил, есть доля истины.
Итак, куда же мы двинемся теперь? Я вижу три возможности: мы можем вернуться назад и писать приключенческие истории с невероятными украшениями — такое направление, похоже, выбрал Голливуд. Или же мы можем повернуться в другом направлении и двигаться дальше, подхватывая, как Г.Г.Уэллс, что- нибудь на повороте столетия. Или же мы можем вернуться к нашему опыту и заняться синтезом — формой научной фантастики, в которой сочетаются хорошая форма рассказа с технической чувствительностью сороковых, социологией пятидесятых и вниманием к лучшему качеству написанного и уточненению характеров, которое пришло в шестидесятых.
Вот эти три возможности. Менее вероятным могло бы быть движение в последнем направлении с переработкой опыта 1970-тых, когда фэнтези достигла того, что может быть названо ее пиком в этом столетии. Это означает использование всего, о чем говорилось ранее с мазками темного там и сям, с добавкой только для вкуса, но не перебивая основные ингредиенты, манипулирование нашей фантазией в широких рамках рационального и иррационального, — наше воображение нуждается и в том, и в другом для воспламенения, и полнота выражения требует знакомства с хаосом и темнотой в противопоставлении сумме наших знаний и более успешным традициям мышления, наследниками которых мы являемся.
Я полагаю, что именно это противопоставление, создающее напряжения и конфликты между человеческим умом и сердцем, присутствующие в особенности во всех хороших книгах, вторично для самой линии повествования, но необходимо, если такое трудно определимое качество, известное как интонация, должно звучать правдиво в поиске отражательной правдивости. Это качество, я полагаю, присутствует во всех лучших вещах любого жанра — или ни в одном жанре, так как разделение это — только предмет соглашения и предмет пересмотра производителями или издателями. Кто-то должен чувствительно относиться к такого рода вещам, когда пытаются переделать область по своему собственному усмотрению, поскольку кто-то может ненавидеть затемнение поля зрения такими авторскими доблестями как нарциссизм и высокомерие.
Пойдут ли научная фантастика и фэнтези этим путем? Отчасти это зависит от того, кто пишет — и в значительной степени то, что я вижу много талантливых пришельцев в этой области, ободряет меня. Наиболее талантливы, похоже те, которые больше заботятся о тех вещах, о которых сейчас был разговор, нежели о сюжете. Их основная забота — насколько хорошо была рассказана история. Область сама по себе, как и жизнь, проходит через обычные циклы, состоящие из увядания, периодического внимания к определенным темам или характерам, — так же как и толстым книгам, тонким книгам, трилогиям. Лучшие истории будут вспоминаться годы спустя.
Какими они будут, я не знаю. Я не предсказатель.
