Да, я действовал в союзе с Каином. И он сообщил мне о ваших переговорах. А сейчас я буду держать тебя вот так, пока корабли твои не будут уничтожены все до единого и не попадут в Ребму, чтобы гнить там, на дне. А войско твое станет добычей морских тварей.
— Постой! — ответил я. — Ведь на моих солдатах нет вины. Блейз и я вели их к ложной цели в своих интересах, но они-то считали, что идут в бой за правое дело. Да и тебе нет резона губить огромное войско. А флот я готов сдать добровольно.
— Тогда не следовало заходить так далеко, — отвечал он. — А теперь уже слишком поздно! Я не могу, находясь в контакте с тобой, связаться одновременно и с Каином, чтобы изменить свои указания. Если же я освобожу тебя, то рискую подпасть под твое влияние. Ты достаточно силен, да и характеры наши слишком схожи.
— Ну а если я дам слово чести, что ничем не стану вредить тебе?
— Любой отречется от клятвы ради целого королевства! — ответил Эрик.
— Но мои мысли ведомы тебе! Ты же знаешь, что я не обманываю, мое слово чести верно.
— Поистине достойна удивления твоя жалость к людям, которых ты завлек и обманул! И мне, разумеется, не дано понять, что связало вас столь прочными узами. Но нет! Ты и сам знаешь. Даже если сейчас ты искренен в намерении своем — а такое вполне возможно, — слишком сильным может стать искушение. Особенно если тебе предоставится хоть малейшая возможность заполучить Амбер! Сам знаешь. Я не желаю рисковать.
Да, он был прав: я и сам знал это. Неугасимым пламенем горел Амбер в нашей крови!
— Твое фехтовальное искусство возросло, — заявил Эрик. — Вижу, изгнание сослужило тебе хорошую службу. Теперь ты по умению ближе ко мне, чем кто-либо иной, кроме Бенедикта, который, вероятно, мертв.
— Не обольщайся, — сказал я. — Ты же понял, что теперь я способен одолеть тебя. По сути…
— Можешь не продолжать. На поединок с тобой я больше не выйду. Ты опоздал.
И он усмехнулся, прочитав мои мысли, — трудности это, естественно, не составило бы никому из нашей семейки.
— Мне очень хотелось бы иметь своим союзником тебя, а не кого-то другого, — продолжал Эрик. — Ты пригодился бы мне гораздо больше. На Джулиана мне наплевать. Каин — трус. Джерард силен, но глуп…
И тогда я решил замолвить слово хоть за одного из наших с ним братьев:
— Послушай, я увлек за собой и Рэндома, хотя он вовсе не разделяет моих устремлений. Думаю, он поддержал бы тебя, если бы ты просил его об этом.
— Этот ублюдок! — рассердился Эрик. — Да я ему ни на грош не верю! Он же предаст в любой момент! Доверь ему выносить ночной горшок — и однажды обнаружишь в нем пиранью! Нет уж, спасибо! Я, может, и пощадил бы его, если бы не твоя рекомендация. Ты что же, хочешь, чтобы я после всех ваших штучек прижал его к сердцу и назвал милым братом? Ну нет! И потом, что-то ты слишком горячо защищаешь его. Это лучшее доказательство его истинного отношения ко мне. Ну а ты, несомненно, об этом осведомлен, так что имени Рэндома лучше не упоминай.
Я почувствовал запах дыма и услышал звон клинков. Каин пошел на абордаж.
— Вот и хорошо, — сказал Эрик, прочитав мои мысли.
— Останови их! Прошу тебя! Нам все равно не выстоять!
— Никогда! Даже если ты сдашься сам… — Он выругался, не договорив. Я понял его мысль: Эрик мог потребовать, чтобы я сдался в плен, пообещав в обмен пощадить моих воинов, а потом предоставить Каину с ними расправиться. Это было бы вполне в его стиле. Но в запале он уже успел ненароком проговориться.
Я поцокал языком и засмеялся. Он пришел в бешенство.
— Все равно я до тебя доберусь! — прорычал Эрик. — Пусть только они возьмут твой корабль!
— Что ж, — ответил я. — А пока попробуй-ка этого!
И, собрав все свои душевные силы, я обрушился на противника, стремясь подавить его волю, сжечь его своей ненавистью. Я чувствовал, какую боль ему причиняю, и старался сделать еще больнее. Вся моя ярость, весь мой гнев, накопившиеся за годы изгнания, обрушились сейчас на Эрика. Я жаждал отомстить, отплатить ему за то, что он бросил меня подыхать от чумы, за то, что я чуть не лишился рассудка, за все мои бесконечные беды и разочарования. И за ту автокатастрофу, которую, как я был совершенно уверен, подстроил именно он. За все причиненное мне зло хотелось расплатиться с ним — расплатиться тоже болью и страданиями.
Под моим бешеным напором он начал отступать. Я удвоил усилия. Я давил и давил на его рассудок, и в конце концов Эрик сдался.
— Ты дьявол! — вскричал он и судорожно закрыл ладонью мою карту. Контакт прервался.
Я стоял на палубе, весь дрожа от пережитого напряжения.
Но я победил! Я победил его в поединке воли! Больше мне не бояться своего брата-тирана в любой дуэли. Я сильнее его.
Я несколько раз глубоко вздохнул и выпрямился, готовый к очередной подобной атаке, хоть и понимал, что со стороны Эрика атаки не будет. Отныне он меня боится. Боится моей ярости.
Я огляделся. Вокруг кипел бой. Палуба была вся в крови. Корабль противника пытался взять нас на абордаж. А с противоположного борта с той же целью подходил еще один. Рядом просвистела стрела.
Я обнажил клинок и кинулся в самую гущу схватки.
Не знаю, скольких я уложил в тот день. После двенадцатого или тринадцатого я потерял счет. Вероятно, я убил вдвое больше. Сила, которой наделены все принцы Амбера, — та самая, что позволила мне тогда легко поднять «Мерседес», — очень мне пригодилась. Порой, одной рукой приподняв врага, я просто швырял его за борт.
Нам удалось перебить почти всех на обоих кораблях, пытавшихся взять нас на абордаж, а потом мы пробили им днище, и они отправились в Ребму. Пусть Рэндом полюбуется. У меня на корабле после боя осталась едва половина команды. Сам я несколько раз был ранен, хотя и легко.
Затем мы двинулись на помощь нашим соседям и потопили еще один корабль Каина.
Остатки команды того корабля, которому мы пришли на помощь, перешли на мой флагман, так что у меня снова был полный экипаж.
— Кровь! — вскричал я. — Кровь и месть! Бейте их, о мои воины, и вас вовеки восславят в Амбере!
— Кровь! — отвечали они, потрясая оружием.
Бочки — нет, реки крови были пролиты в тот день. Мы утопили еще два корабля Каина и двинулись к очередному, шестому по счету. Я взобрался на грот-мачту, чтобы осмотреться. Силы противника по- прежнему втрое превосходили наши. Но и у меня оставалось еще сорок или пятьдесят кораблей.
Мы потопили и шестой корабль. А когда седьмой и восьмой пошли на нас сами, уничтожили и их. Теперь у меня снова осталась лишь половина команды. А сам я на сей раз был ранен гораздо серьезнее: в левое плечо и правое бедро. Раны были глубокие, они горели и кровоточили.
Почти сразу на нас напали еще два корабля. Мы стали уходить и по пути встретились со своим судном, только что успешно завершившим схватку. Мы снова объединили остатки двух экипажей, однако мне пришлось перенести свой флаг на другой корабль, потому что он оказался менее поврежденным. Мой же бывший флагман опасно кренился на правый борт, и в трюм безостановочно поступала вода.
Времени, чтобы хоть немного передохнуть, не было совершенно. К нам приближался очередной корабль противника, и его команда готовилась к абордажу.
Люди смертельно устали, устал и я сам. К счастью, экипаж неприятельского судна тоже был не в лучшей форме. И прежде чем другие суда Каина поспешили на помощь, мы успели сами взять противника на абордаж, перебили команду и захватили корабль. Он почти не пострадал, так что я перенес свой флаг на него. Следующий корабль нам тоже удалось потопить. Теперь у меня снова был прекрасный корабль, но всего сорок человек команды. И все мы едва переводили дух.
Я огляделся. Каждый из моих кораблей сражался по крайней мере с одним кораблем Каина. Еще одно судно противника шло прямо на нас, и некому было нам помочь. Мы стали уходить, выиграв, таким образом, минут двадцать. Я попытался даже уйти в Царство Теней, но это немыслимо трудная задача в
