Я рассмеялся:
— Отлично! Просто превосходно! Бифштексы и шампанское каждый вечер! И юные танцовщицы!.. Господи, нашел о чем спросить!
— Мне очень жаль, — произнес он, — что я ничем не могу помочь вам.
В его голосе чувствовалась искренняя боль.
— Спасибо, — сказал я.
— Я бы все для вас сделал, если бы только мог!
— Знаю.
— Я вам тут кое-что принес. Возьмите, пожалуйста.
Окошечко в двери скрипнуло, открываясь.
— Что это?
— Чистая одежда. Свежий хлеб, головка сыра, говядина, две бутылки вина, сигареты, спички…
У меня ком в горле застрял.
— Спасибо, Рейн. Ты молодчина! Как это тебе удалось?
— Я хорошо знаю одного стражника… Он не проговорится — слишком многим мне обязан.
— Ничего. Свой должок он сумеет вернуть, сделав донос на тебя, — сказал я. — Так что лучше больше не приходи, хотя твой приход мне очень приятен. И я, конечно, постараюсь уничтожить все следы.
— Мне очень жаль, что все получилось именно так, а не наоборот, Корвин.
— Мне тоже. Спасибо, что хоть помнишь обо мне: всем ведь приказано забыть…
— Ну, это нетрудно.
— Сколько времени я здесь?
— Четыре месяца и десять дней, — ответил Рейн.
— Что нового в Амбере?
— Эрик сидит на троне. Этом и все.
— А что Джулиан?
— Отправился обратно в Арденский лес со своим войском.
— С чего бы это?
— Странные вещи происходят ныне в Тени…
— Так. А Каин?
— Он еще в Амбере. Наслаждается жизнью. Вино и женщины.
— А Джерард?
— Он адмиралом всего флота.
Я вздохнул с некоторым облегчением. Я опасался, что его уступка мне и отход к югу во время того сражения будут иметь дурные последствия.
— От Рэндома ничего не слышно?
— Сидит здесь же, в верхних камерах.
— Что? Неужели его схватили?
— Да. Он прошел Образом Ребмы и заявился во дворец с арбалетом. Ему удалось ранить Эрика, прежде чем его успели схватить.
— Да ну! Почему же Рэндома не убили?
— Прошел слух, что он женат на знатной даме из Ребмы. А Эрик не хочет портить с Ребмой отношения. У Мойры сильное королевство, поговаривают, будто Эрик даже хотел к ней посвататься. Слухи, конечно. Но занятные.
— Да уж, — сказал я.
— Вы ведь ей нравились, правда?
— Возможно. А ты-то откуда знаешь?
— Когда Рэндому выносили приговор, я улучил момент и успел с ним поговорить. Леди Виала утверждает, что она жена Рэндома, и просит разрешения присоединиться к нему в тюрьме. Эрик все еще не решил, что ей ответить.
Я вспомнил о слепой девушке из Ребмы, которой никогда не видел, и задумался о превратностях судьбы.
— Давно все это произошло?
— М-м-м… Тридцать четыре дня назад, — ответил Рейн. — То есть это Рэндом тогда объявился. А Виала подала свое прошение неделей позже.
— Необычная, должно быть, дама. Она что же, действительно любит Рэндома?
— Мне так кажется, — сказал Рейн. — Более странный брак трудно себе представить.
— Если тебе удастся увидеть Рэндома, передай ему от меня привет и скажи: мне очень жаль, что все так получилось.
— Хорошо.
— А как поживают мои сестры?
— Дейдра и Ллевелла по-прежнему в Ребме. Леди Флора пользуется полным доверием Эрика и занимает весьма высокое положение при дворе. А вот о Фионе я ничего не знаю.
— О Блейзе какие-нибудь вести были?
— Никаких. Вероятно, он погиб, — сказал Рейн. — Впрочем, тела его так и не нашли.
— Бенедикт?..
— От него по-прежнему ничего.
— А Бранд?
— О нем тоже ничего не известно.
— Так. Кажется, всех перебрали. Ну а сам-то ты как? Сочинил что-нибудь новое?
— Нет, — ответил он. — Я, правда, заканчиваю «Осаду Амбера», только вряд ли ее кто-нибудь увидит.
Я просунул руку в окошечко.
— Коснись моей руки, Рейн, — попросил я и тут же почувствовал ответное пожатие. — Я очень благодарен тебе за все. Но прошу: не приходи ко мне больше. Не стоит так рисковать. Опасно навлекать на себя гнев Эрика.
Он еще раз сжал мою руку, и мы расстались.
Я нащупал пакет, который он мне принес, и с жадностью набросился на мясо. Потом съел хлеб. Я уже почти забыл вкус нормальной пищи. После сытной еды меня стало клонить в сон, и я уснул. Спал я, правда, недолго, а проснувшись, откупорил одну из бутылок с вином.
Выпил я всего несколько глотков, куда меньше, чем позволял себе прежде, когда вино еще будоражило кровь. Потом закурил, уселся на тюфяк, опершись спиной о стену, и задумался.
Я помнил Рейна еще совсем ребенком. Я давно уже стал взрослым, а он всего лишь готовился к должности придворного шута. Тоненький умный мальчик. Над ним часто смеялись, в том числе и я. Но я тогда уже вовсю сочинял баллады и музыку к ним, а он раздобыл где-то лютню и стал учиться играть. Скоро мы пели с ним на два голоса, и Рейн мне нравился все больше и больше. Мы теперь вместе занимались и боевыми искусствами. Он, правда, почти ничего не умел, но мне было стыдно за прежнее пренебрежение к нему, я сам стал учить его, и в итоге он начал фехтовать вполне сносно. Мне ни разу потом не пришлось об этом пожалеть, да и ему, полагаю, тоже.
Вскоре он стал менестрелем при дворе Амбера. Но я продолжал называть его своим пажом: а когда началась война с темными порождениями из Тени по имени Вейрмонкен, Рейн стал моим оруженосцем, и мы всегда были вместе. После битвы у Водопадов Джонса я посвятил его в рыцари. Он этого вполне заслуживал. А чуть позднее Рейн потихоньку начал обгонять меня в том, что касалось стихосложения и музыки. Он предпочитал алые цвета, и слово его было просто чистое золото. Я крепко любил его; таких настоящих друзей в Амбере у меня было всего двое или трое. Но я и не надеялся, что он осмелится так рисковать ради визита ко мне, да еще принесет вкусной еды. Вряд ли кто-то еще из моих бывших друзей решился бы на такое.
Я выпил еще немного вина и закурил вторую сигарету, повторяя его имя. Очень хороший, добрый человек. Интересно, удастся ли ему выжить при дворе Эрика?
