Он ухмыльнулся, и я увидел, что он где-то разжился коричневыми брюками в красную полоску и оранжево-коричневой рубашкой. Коричневая шляпа с желтой каймой лежала на сидении рядом.
— Я прикидывал, когда же ты заметишь, — сказал он. — Как чувствуешь себя?
— Вполне, — сказал я, — и, кстати, у нас почти не осталось бензина.
— Уже поздно что-либо делать, — сказал он. — Мы в реальном мире, и работа с Тенями потребует огромного усилия. К тому же это не останется незамеченным. Боюсь, нам придется бросить машину, когда кончится бензин.
Он кончился примерно через две с половиной мили. Я съехал на обочину и остановился. Солнце посылало нам прощальный западный поклон, и тени заметно вытянулись.
Я полез на заднее сидение, где мои ботинки обернулись черными сапогами, и что-то зазвенело, когда моя рука нащупала их.
Я держал в руках довольно тяжелый серебряный меч в ножнах. Ножны были в размер застежек на моем поясе. Там же, на заднем сидении, лежал черный плащ с застежкой в виде серебряной розы.
— Ты думал, они потеряны навсегда? — спросил Рэндом.
— Да, черт побери, — ответил я.
Мы выбрались из машины и пошли пешком. Вечер был прохладен и напоен терпкими ароматами. На востоке начали появляться звезды, а солнце погрузилось в свою колыбель.
Мы тащились по дороге, и Рэндом вдруг заметил:
— Не могу сказать, чтобы это мне нравилось.
— Что ты имеешь в виду?
— Пока что нам все слишком легко удается, — разъяснил он. — Мне это не нравится. Мы прошли через Лес Ардена с совсем небольшой задержкой. Джулиэн, правда, пытался позаботиться о нас, но я не знаю… Мы прошли так далеко, так быстро. Я почти подозреваю, что нам позволили это сделать.
— У меня тоже возникла эта мысль, — соврал я. — Как ты думаешь, что это может предвещать?
— Боюсь, — сказал он, — что мы бежим прямо в капкан.
Несколько минут мы шагали в полном молчании. Затем:
— Засада? — спросил я. — Этот лес кажется до странности спокойным.
— Не знаю.
Мы прошли мили две, а затем солнце совсем село. Ночь была черной и усыпанной алмазными звездами.
— Немного неподходящий для нас с тобой способ передвижения, — сказал Рэндом.
— Верно.
— И все же я боюсь творить лошадей.
— Я тоже.
— Вот сейчас, как ты сам оцениваешь обстановку? — спросил Рэндом.
— Дерьмо и дрянь, — сказал я. — У меня такое чувство, что скоро они дадут знать о себе.
— Как думаешь, может, нам уйти с дороги?
— Я думал об этом, — вновь соврал я, — и, вероятно, нам не повредит прогулка в сторонке.
Так мы и сделали.
Мы шли среди деревьев, двигались мимо темных, причудливой формы, скал и кустов. А над нами медленно поднималась луна, большая, серебряная, разгоняющая ночь.
— Меня не покидает чувство, что нам не удастся пройти, — сказал мне Рэндом.
— А можно ли положиться на это чувство? — спросил я.
— Еще как.
— Почему?
— Слишком далеко и слишком быстро, — отозвался он. — Мне это не нравится. Сейчас мы в реальном мире, слишком поздно поворачивать назад. Мы не можем играть с Тенями, мы можем положиться только на наши клинки (на его боку висел короткий клинок с орнаментом). Я чувствую, что мы оказались здесь по желанию Эрика. Делать нечего, но раз уж мы здесь, то я предпочел бы драться за каждый дюйм пути.
Мы прошли еще милю и остановились покурить, придерживая сигареты так, чтобы ладонь прикрывала огонек.
— Славная ночь, — сказал я Рэндому и холодному ветерку.
— Полагаю… Что это?
Позади нас легко зашуршал кустарник.
— Может быть, зверь?
Клинок моментально очутился в его руке.
Мы подождали несколько минут, но ничего не услышали.
Он вложил клинок в ножны, и мы пошли дальше.
Позади нас звуков больше не было, но, немного погодя я услышал слабое шуршание впереди.
Он кивнул головой в ответ на мой взгляд, и мы стали двигаться более осторожно.
Впереди нас довольно далеко показался слабый свет, словно отблеск костра.
Звуков больше не раздавалось, и пожатием плеч он молчаливо уступил моему жесту.
— Направо, в лес.
Больше получаса прошло прежде, чем мы добрались до стоянки. Вокруг костра расселось четыре человека, и еще двое спали в стороне. У девушки, привязанной к дереву, лица было не видно, но когда я взглянул на ее фигуру, я почувствовал, как сильно забилось сердце.
— Может ли это… — прошептал я.
— Да, — ответил он, — по-моему, может.
Затем она повернула голову, и я узнал ее.
— Дейрдре!
— Хотел бы я знать, что натворила эта сука, — сказал Рэндом. — Судя по костюмам этих ребят, ее ведут в Янтарь.
Я увидел, что стражи были одеты в черное, красное и серебряное — насколько я помнил по Козырю и еще откуда-то, это были цвета Эрика.
— Раз Эрик ее хочет, значит, он ее не получит, — сказал я.
— Лично я Дейрдре никогда не любил, — сказал Рэндом, — но я знаю, что любишь ты, следовательно… — и он вынул клинок из ножен.
Я сделал то же самое.
— Приготовься, — сказал я ему, поднимаясь.
И мы кинулись на них.
Вся битва заняла у нас минуты две, не больше.
Она глядела на нас, и свет от костра превратил ее черты в кривляющуюся маску. Она плакала и смеялась, повторяла наши имена громким и испуганным голосом, и я перерезал ее путы и помог встать на ноги.
— Приветствую, сестра. Не хочешь ли присоединиться к нам на Пути в Янтарь?
— Нет, — сказала она. — Спасибо, что спасли мне жизнь, но я предпочитаю сохранить ее. Можно подумать, я не знаю, для чего вы идете в Янтарь.
— Разыгрывается трон, — ответил Рэндом, что было для меня новостью, — и мы — заинтересованные стороны.
— Если вы столь умны, то останьтесь в стороне и проживите подольше, — сказала она. О боги! До чего она была милая, хотя и выглядела немного устало и грязно.
Я обнял ее, потому что мне так этого хотелось, и прижал к себе. Рэндом нашел мех с вином, и мы выпили.
— Эрик — единственный принц в Янтаре, — сказала она, — и войска ему преданы.
— Я не боюсь Эрика, — ответил я и понял, что не уверен в этом.
— Он никогда не позволит тебе войти в Янтарь, — сказала она. — Я сама была пленницей, пока пару дней назад мне не удалось воспользоваться одним из потайных ходов. Я думала, что мне удастся уйти в Тени, пока все это не кончится, но рядом с истинным миром это сделать не так-то просто. И его вояки нашли меня сегодня утром. Они вели меня обратно. Я думаю, он мог бы убить меня, но я не уверена. Как бы то ни
