своему усмотрению. И когда этого захочется нам самим. Здесь у нас, помимо всего прочего, центр дизайна и изготовления продукции. В общем, многоцелевой отсек, я же говорила.
— Значит, ты просто воспользовалась некой уже существующей моделью дизайна?
— Ну да.
— И что из этого получится?
— Те самые штуки, о которых ты говорил…
— Микропроцессоры?
— Угу. Точнее, целый комплекс, состоящий из миллиардов таких процессоров, в котором каждый из них служит конкретной цели. Представь себе некий набор микроопераций, служащих для созидания еще большего количества микропроцессоров. Представь себе мастер-программу, которая их включает и выключает, заставляя работать в различном режиме и в зависимости от твоих потребностей. А теперь представь, что имеешь доступ к запасам сырья, необходимого, чтобы воплотить заданную программу в жизнь.
Я засмеялся.
— Звучит как расшифровка некоего генетического кода… Но поскольку ты сказала «город», то должен появиться неорганический артефакт, верно?
Она кивнула, подняла руку и снова извлекла из ниоткуда тот же прямоугольный предмет. На сей раз она нажала в определенной последовательности на несколько разноцветных кнопок, видневшихся на его поверхности, и прямоугольный предмет тут же сам собой распался, превратившись в яркое пятно, удивительно яркое в этом мрачноватом месте, освещенном серым рассеянным светом.
— Ты прав, — сказала она и как бы «подняла» с земли золотистое пятнышко. Распрямляясь, она легко коснулась моего правого кулака — руки мои, оказывается, все еще были сжаты в кулаки, хотя сам я этого совершенно не замечал. — Разожми, — велела мне она.
Я разжал кулак, и Глория положила мне на ладонь крошечное семечко.
— Не потеряй! — предупредила она. И я бережно сжал семечко в ладони. Глория взяла меня за руку и сказала: ~ А теперь иди вон туда.
Мы сделали несколько шагов по каменистой тропе, внезапно появившейся у нас под ногами. Над головой синело небо, в спину нам светило яркое солнце. Оглянувшись назад, я увидел внизу, под нами, ярко-зеленую равнину и примерно в полумиле от нас, на склоне пологого холма, цепочку деревьев.
— Это что ж там, наша лужайка для пикника? — спросил я.
—Да.
— Надеюсь, виртуальные муравьи не сожрут наши бутерброды? Если муравьи здесь такие же настоящие, как твоя скатерка…
— Выбирай место, — сказала она.
— Ты хочешь прилечь?
— Нет. Я хочу, чтобы ты опустил свое семя в землю.
— По этому поводу существует одно библейское предписание…
— Я имею в виду семя дизайна. Ты можешь посадить его где хочешь. Можешь даже просто бросить его на землю в каком-нибудь подходящем местечке.
— 0'кей. — Я опустился на колени, разгреб землю, положил в ямку семя и засыпал его землей. — Ну, что теперь?
— Все. Больше ничего не требуется. Я встал.
— А дальше что будет?
— Вернемся назад и позавтракаем на траве. И мы, взявшись за руки, побрели назад.
С нашей лужайки не был виден тот каменистый склон, на котором я посадил это «семя». В том направлении вообще ничего не происходило — по крайней мере, в течение получаса, — так что я практически забыл о «зеленом городе».
— Ну что, вино откупорить?
— Да, было бы неплохо.
И тут вдруг — не успел я и глазом моргнуть! — склоны далекого холма совершенно переменили свои плавные очертания.
— Черт побери! — вырвалось у меня.
— Давай я попробую, хочешь? — Глория протянула руку, желая взять у меня бутылку.
— Не в бутылке дело! Там, на холме, что-то происходит!
— Ах да! В первый раз это зрелище кажется действительно несколько необычным.
Прерывистая линия, пробиваясь сквозь холм, все время вытягивалась, росла в высоту, превращаясь в стены…
Мне наконец удалось открыть бутылку, и я наполнил наши стаканы.
Скорость, с которой рос город, все увеличивалась. Теперь он рос ввысь куда быстрее, чем опускалась вниз вершина самого холма. Вскоре его башни стали уже хорошо видны; они становились все выше и как бы покачивались, утолщаясь и продолжая расти.
— Теперь, видимо, происходит виртуальное прочтение заложенной в «семени» программы? — спросил я.
Глория отпила вина, подумала и посмотрела на меня:
— Это может быть все, что угодно, дорогой Альф; все, что я захочу; все, что мне придет в голову. Вспомни: ведь реальность состоит из множества множеств. Ее можно даже вывернуть наизнанку — и заставить город вновь превратиться в семя.
— Между прочим, города по большей части так и поступают. Только это относится скорее к характеристике их обитателей, а не самих городов.
Солнечные лучи сверкали на шпилях, которые уже приобрели отчетливо зеленоватый оттенок.
— Так можно за один день построить целый мир, причем вполне пригодный для житья, — сказала Глория.
— Спорить готов, у тебя есть и другие «семена», которые способны ошеломить любого! — заметил я.
— Да, есть. Но у всего этого есть и отрицательная сторона. Конечно, это грандиозное зрелище — когда видишь всю поверхность планеты, купающуюся в море красок — превосходящих друг друга яркостью, гаснущих, вспыхивающих, смешивающихся…
— И разве бывает у этого конец?
— Однажды я видела полностью оформленный мир. Каждое пятнышко земли было занято. Но жить там не мог никто! Слишком много было посеяно вражды. Да и ресурсы самой планеты были полностью исчерпаны.
— И целый мир… пропал даром?
— Ну, не совсем. Эту проблему решили в другом месте — я уж не помню, то ли с помощью войны, то ли с помощью денег, — и победитель вернулся, разрушил все до основания, добрался до истоков и начал все с самого начала, но уже не с таким размахом. Правда, потом там потребовались немалые усилия по оформлению ландшафтов…
Я налил еще вина, продолжая наблюдать за растущим городом.
— А если это «семя» посадить где-нибудь на поверхности Земли? Оно тоже превратится в город?
— Конечно.
— Но ведь здесь множественная реальность, и, должно быть, ее невозможно просто взять и уничтожить, а потом снова сунуть на прежнее место, когда наш пикник закончится?
— Верно.
— Нет, уровнем вашей технологии можно только восхищаться! — сказал я.
— Это же чудо, что мы с тобой вообще можем вот так разговаривать!
— У меня есть существенное преимущество: я прожила всю вашу историю насквозь.
— Это правда, и к тому же ты знаешь, куда мы идем.
— Только в общих чертах. Будущее отнюдь не так уж неизменно — я ведь уже пыталась это объяснить тебе.
— Неужели ты собираешься снова тащить все это с собой в такую даль?
