— Мне кажется, надо смотреть в тех, которые стоят на более возвышенном месте, — высказал предположение Барри. — Может быть, вот в этой, большой, ближе к краю.
— Ну что ж, тогда с нее и начнем, — решила Бекки.
Мы встали с колен и, отойдя немного назад от своего наблюдательного пункта, вышли на небольшую полянку. Там Бекки снова уселась на землю. По виду можно было подумать, что она просто глубоко задумалась. Я расположился слева от нее, Барри — справа. Некоторое время мы просто сидели и ждали — как вдруг я начал что-то чувствовать.
Лес как будто ожил вокруг нас. Теперь тень от деревьев окутывала наши тела, словно тончайшей паутиной. Нет, эта штука была даже тоньше, чем обычная паутина. Она скорее напоминала легкий ветерок — если бы он вдруг стал просто тканью. По-настоящему, конечно, никакого ветра не было.
Тут Бекки встала.
— Возьмите меня за руки.
Мы так и сделали, и она повела нас между стволами.
Я не ощущал на теле ничего реального, и в то же время зрение у меня явно изменилось. Теперь источники света, — например, костры — я видел размыто, нечетко, а неосвещенные места, наоборот, словно искрились лунным светом. Разумеется, никакой луны на небе не было.
Шли мы молча, и я слышал каждый удар собственного сердца. Чем ближе мы подходили к лагерю, тем чаще и громче становилось мое дыхание — мне даже приходилось сдерживать его. Когда мы пересекали границу, я мысленно приготовился к тому, что нас окликнут часовые… Но нет, благополучно. Так. Значит, когда мы подойдем к первой палатке… Сейчас кто-нибудь выйдет и…
Опять ничего.
Мы продолжали идти. Несколько раз мы останавливались и пропускали каких-то людей, — кажется, никто из них нас не заметил.
Удивительно — я и не думал, что Бекки такой специалист своего дела. Я решил, что больше никогда не буду над ней подшучивать. Однако, как я понял, заклинание на маскировку не давало стопроцентной гарантии, и поэтому Бекки старалась вести нас всякими окольными путями, избегая слишком больших скоплений людей. Один раз мы прошли мимо какого-то солдата, который, казалось, смотрел на нас во все глаза, — но он только потряс головой и потер уши, провожая нас взглядом. Возможно, он обладал повышенной по сравнению с другими чувствительностью. Мы постарались поскорее скрыться из поля его зрения.
Пока мы шли, я обдумывал наши дальнейшие действия. Если приемник окажется действительно в той палатке, которую мы выбрали, то после того, как мы разберемся с ним, нам лучше уходить в ту же сторону, в какую мы двигаемся сейчас, то есть в дальний конец лагеря. Тогда нам останется пересечь только небольшой открытый участок с левого фланга — и снова начнется лес.
Слева вдалеке прогремел взрыв. Следом за ним почти сразу грянул другой. Эхо последнего еще звенело в воздухе, а мы уже поняли, что это значит, — хотя никто из нас не произнес ни слова. Обстреливали склон горы, причем стреляли с левой стороны, так что снаряды летели прямо над лагерем. Мы ускорили шаг. Надо как можно быстрее разыскать этот несчастный приемник!
Наконец мы дошли до заветной цели. Со стороны было очень похоже, что это именно та палатка, которую мы искали. На переднем острие крыши торчало нечто вроде антенны, а возле задней стенки стоял небольшой работающий генератор. Бекки остановила нас, чтобы немного осмотреться на месте.
Прозвучало еще несколько взрывов. Если те первые удары можно было считать пробными, то теперь огонь велся достаточно методично. Похоже, «черные» начали обстрел.
При таком шуме разговаривать шепотом никак не получалось, а кричать друг другу мы попросту боялись — таким образом мы могли привлечь к себе внимание даже невидимые.
Возле входа в палатку, опираясь на ружье, стоял часовой. Барри толкнул в плечо сначала меня, потом Бекки, а затем указал поочередно на часового и на свое самодельное оружие. Мы с Бекки переглянулись и одобрительно кивнули. Другого способа пройти через пост часового я, например, не видел. Если бы мы просто сбоку проделали в палатке дыру, это даже скорее привлекло бы всеобщее внимание. Бекки — так же жестами — показала, что мы должны обязательно двигаться вместе, не расцепляя рук, иначе ее заклинание перестанет действовать. Барри кивнул, и мы пошли.
Артиллерийский огонь ни на минуту не прекращался, тут и там со склонов гор поднимались облачка серого дыма. Насколько он был разрушительным, я в точности не знал. Единственное, что я смог определить — по частоте ударов и источникам вспышек, — это что бой ведется сразу по трем направлениям.
Пока мы осторожно подкрадывались к полусонному часовому, я уже мысленно представлял себе, что сейчас будет. Я нисколько не сомневался, что Барри с легкостью его уложит — причем достаточно мягко, чтобы не причинить сильного вреда. Не напрасно же он всю жизнь тренировался. Но что нам делать с этим бедолагой, когда он упадет? Не можем же мы бросить его лежать у входа в качестве живой рекламы своего налета на палатку? Значит, его следует немедленно затащить внутрь. Придется действовать быстро. И еще надо будет обязательно оставить кого-нибудь сторожить вход на случай, если в палатку войдет враг. Пусть даже для этого придется расцепить руки и стать снова видимыми. Да, если это не та палатка, то вся наша операция будет, по-видимому, сорвана… И даже если это окажется нужная палатка, мы все равно не знаем, сколько там внутри сидит народу…
Бекки остановилась и слегка обняла нас с Барри за плечи, чтобы мы остановились тоже. Затем подтолкнула друг к другу наши головы, и в результате ее губы оказались прямо возле наших ушей. После этого она заговорила, стараясь перекрыть голосом грохот орудий:
— Послушайте, что-то мне здесь не нравится! Что-то такое есть в этой палатке… что-то нехорошее.
— Но что? — осторожно спросил Барри.
— Не знаю, — ответила Бекки. — Палатка именно та, что нужно. Но там… понимаете, там вроде какая-то ловушка. Я прямо чувствую, как оттуда исходит опасность…
Мы с Барри переглянулись. Опасность? Но мы ведь заведомо шли на опасность, так что ничего нового она нам не сообщила. И потом…
— А разве у нас есть другой выбор? — спросил Барри.
Бекки помолчала, затем кивнула.
— И все-таки там что-то странное… — добавила она.
— Думаю, в любом случае мы уже исчерпали все меры предосторожности, — сказал я.
Она снова кивнула, и мы решили действовать по плану.
Пока мы подкрадывались к часовому, я думал, что вот сейчас было бы как раз неплохо, если бы их дурацкая артиллерия громыхала подольше и посильнее — тогда наша операция потонет в шуме.
Когда мы подошли ближе, часовой забеспокоился и начал озабоченно смотреть по сторонам. Несколько раз его взгляд скользил прямо по нас, но так и не мог ни за что зацепиться. Мы подобрались еще ближе. И вдруг Барри сделал выпад. Он так быстро взмахнул своей штуковиной, что я не успел ничего сообразить Получив удар в область за правым ухом, часовой стал медленно оседать на землю, тогда как Барри уже успел нырнуть в палатку.
Времени на раздумья не было. Барри сейчас навряд ли потребуется моя помощь, поэтому я решил действовать по плану — то есть прежде всего избавиться от свидетелей. Поэтому я подхватил часового под мышки и стал затаскивать его внутрь. Бекки тем временем подобрала ружье и протиснулась следом. Я еще не успел разогнуть спину и повернуться, как услышал звуки потасовки.
Быстро опустив часового на пол, я обернулся и окинул взглядом помещение. В глубине стоял стол, на котором я увидел прибор, отдаленно напоминающий тот транскомп, что был у нас дома. Судя по мигающим лампочкам, он работал. Перед ним на стуле сгорбился какой-то человек в коричневом костюме — видимо, оператор. Он был без сознания Возле стола и шла потасовка — Барри дрался со вторым обитателем палатки, который защищался от него лопатой. Оба кружились, словно в танце, уворачиваясь от ударов друг друга. Внезапно Барри бросился на пол и резко подхватил противника под колени — это был один из его излюбленных приемчиков. Когда тот упал, Барри нанес ему серию ударов по шее и по животу. После этого противник затих.
— Браво, — раздался вдруг голос откуда-то из дальнего угла палатки. — Такой молодой — кто б мог подумать…
