действительно прикасался к тем кристаллам – он мог бы дать нам неоценимые, возможно, даже провидческие советы.
– Как скажешь.
Гарден открыл глаза. В закрытом фургоне царил глубокий сумрак. Он осторожно повернул голову, отыскивая Сэнди и ее собеседника. Их нигде не было видно, наверное, они сидели в кабине водителя. Может быть, они наблюдали за ним с помощью телекамеры. А может, им было наплевать на него.
– Ррух?.. – он подвигал челюстью и провел языком по зубам. – И что теперь?
– Спящий проснулся! Великолепно! – сказал интеллигентный голос. – Добро пожаловать, сэр. Bienvenu. И тысяча извинений. Если бы не ограниченные возможности моих соотечественников, я приготовил бы надлежащее помещение, возможно даже с кроватью, для вашего пробуждения.
– И долго… долго я был в отключке?
– А кто это со мной разговаривает?
– Том Гарден, как вам должно быть известно.
– Увы, значит не так уж и долго. Мы приготовили дозу на шесть часов – реального времени, я имею в виду. Это все еще тот же день, Том Гарден, вечер только начинается.
– Что?.. – Том сел и стукнулся носом о скамейку. – Не обращайте внимания. И где мы находимся?
Он огляделся и обнаружил маленькое квадратное окошко в передней стенке своей «тюрьмы». Скудный свет проникал только оттуда. Голоса тоже.
– Мэйс Лэндинг, Том, – это уже была Сэнди. – Все еще в районе Нью Джерси.
– Не знаю такого – Мэйс-как-бы-он-ни-назывался. А вот Нью Джерси я что- то уж слишком хорошо начинаю узнавать.
– Чувство юмора! – воскликнул мужчина. – Это обещает сделать нашу встречу еще более приятной.
Гарден подполз к окошку, ухватился за нижний край и подтянулся так, чтобы выглянуть наружу. Он увидел кабину водителя, Сэнди и ее спутника, сидевших спиной; за ветровым стеклом виднелось колышущееся море зеленого тростника, вызолоченное низким солнцем. Оканчивался великолепный день. В отдалении тянулась гряда белых утесов или, может быть гребень соляной горы.
– И чего мы ждем?
Мужчина повернул голову, и Том увидел оливковую кожу, изогнутый левантийский нос, изгиб искусно подстриженных усов.
– Наступления темноты. А также когда ты соберешься с силами. Не напрягайся, Том Гарден, расслабься. Позволь нам решать за тебя.
Стоило ему произнести эти слова, как пальцы Гардена разжались. Он скользнул вниз по металлической стене и положил голову на боковое сиденье.
Ворота были орнаментированы сверх меры. Декоративная резьба плит из фальшивого гранита, покрывавших цементные столбы, львиные головы на запорах, сверкающая никелем отделка черной железной решетки – все это оскорбляло отточенный вкус Хасан Ас- Сабаха.
Долгая жизнь, двенадцать долгих жизней из любого человека сделают тонкого ценителя простоты, элегантной экономичности и функциональности. Эти ворота с их вычурной претенциозностью представляли собой кричащий атавизм, возврат к тем временам, когда европейцы полагали, что действительно что-то значат в мире. Теперь, конечно, ясно, каким это было заблуждением.
Хасан сидел в своем желтом порше в сотне метрах от ворот вниз по дороге. В двухстах метрах в другом направлении от ворот стоял крытый грузовик, где размещалась его первичная ударная сила. Для любого стороннего наблюдателя это были просто случайные машины, остановившиеся на дороге. Они были развернуты в противоположные стороны, и между ними были ворота Термоядерной Электростанции Мэйс Лэндинг.
Собака, естественно, не была сторонним наблюдателем.
Она сидела прямо в воротах, ее внимание было приковано к порше. Какой интеллект скрывался там, за голубой пленкой этих глаз? Как он оценивал пару, сидящую в спортивном автомобиле? Хасан знал, что номера машины находятся вне поля собачьего зрения. Впрочем, номера были вполне законные, зарегистрированные на фиктивное имя, чьи действия в рамках компьютерного и кредитного надзора совпадали с действиями Хасана.
Александра поерзала на соседнем сиденьи.
– Что такое? – спросил он.
– Я, конечно, пойду за тобой, Хасан.
– После трех столетий у тебя нет выбора, милочка.
– В самом деле… Но даже после всех этих лет я многого не понимаю.
– Чего же именно?
– Зачем ты хочешь захватить эту электростанцию? Тебе не удастся ее долго удерживать. И отдать потом как ни в чем не бывало тоже невозможно.
– Что касается последнего, то мы оговорим условия безопасного выхода и доставки в любую точку мира, где нас не выдадут Штатам. Владельцы завода и власти с радостью пойдут на сделку.
– Но захватывать-то его зачем? – настаивала она. – Ради денежного выкупа? Ты же никогда не интересовался этим.
– Я учитель, Александра.
– Да, ты учишь хаосу.
– Это все, что ты думаешь о хашишиинах?
– Ну…
– Я учу практической мудрости. Американцы приспособились обходиться без многих вещей, в которых они прежде нуждались.
В прошлом веке была минута откровения, когда мы в ходе джихада нашли рычаг, которым могли больно ударить их. Вахабиты и шииты, контролировавшие нефть, подцепили на крючок западное общество, вечно жаждущее энергии. Но через некоторое время появились другие ископаемые источники топлива – и были они не от Аллаха. А потом они открыли эту термоядерную штуку и заставили работать на себя.
– Но если Божий Ветер еще силен в сердце и душе, – продолжал он, – мы снова сумеем заполучить утерянный рычаг для борьбы с ними. Мы захватим эту электростанцию, остановим ее, разрушим и погрузим в темному целый сектор их восточного побережья от Коннектикута до Делавара. Это объяснит им, в чем смысл власти.
– А Гарден? Для чего он нужен?
– Он мне объяснит, в чем смысл власти.
– Если сможет.
– Если он действительно тот человек, как ты говоришь, то сможет.
– Но зачем было привозить его сюда?
– Разве найдешь лучшее место, чтобы испытать его? Итнайн возьмет его в группу захвата электростанции. Мы поставим его в самое уязвимое место. И тогда посмотрим.
– Но ведь он может победить тебя.
– Ненадолго. Однажды я его победил, а сейчас я старше его на множество жизней. Пока он скакал – как эта игра называется? – чехардой сквозь века, я прошел долгий путь. Много же я узнал с тех пор, как мы с Томасом в последний раз сошлись на земле.
– Но ты все еще не научился пользоваться камнем.
