помещено в кадку и стояло в тени на платформе автокара. Вера встала на автокар и, слегка повернув рукоятку управления, покатилась к яркому пятну света. По мере того как менялось освещение, листья становились ребром к солнечным лучам. На ярком свету они стали сворачиваться, и скоро все деревце покрылось компактными зелеными пакетиками.
Неслышно подошел доктор Мокимото в белой шляпе, широкой куртке и шортах тоже белого цвета. Он долго, внимательно наблюдал за своей ученицей, и все это время довольная улыбка не сходила с его лица. Вера снова увезла дерево в тень, и оно мгновенно стало разворачивать листья.
— О, учитель! — обрадовалась Вера. — Вы заметили, как «недотрога» мгновенно реагирует на изменение освещения?
— Еще бы!
— Но почему? Вначале он был таким вялым, я бы сказала — ленивым, и вдруг словно его подменили.
— Я думаю, что на него благотворно подействовали тренировки.
— Вы шутите, учитель?
— На пятьдесят процентов, не больше. Другие объяснения не приходят мне в голову. Надо препарировать листья: возможно, развилась нервная сеть. Ты это сделаешь, Вера?
— Ну конечно, и сегодня же.
— Сегодня отдохни. Теперь времени у тебя будет достаточно. Больше я тебя никуда не пущу. Я до сих пор не могу понять, как я решился отправить тебя в космос! Наверное, сбили меня с пути злые силы. Вера.
— Ну что вы, учитель! Я так довольна, что наконец-то решилась на это путешествие! Ведь есть люди, которые проводят там месяцы и годы. Вы знаете, что готовится экспедиция на Марс?
— Ты это говоришь серьезно?
— Вполне. Один из моих друзей — в команде корабля, он астронавигатор и бортинженер. Федоров. Антон Федоров.
Доктор Мокимото печально закивал головой:
— Помню, помню, Вера. Это тот молодой человек, с которым мы с тобой познакомились в Московском метрополитене?
— Да, учитель…
— Достойный молодой человек. — Доктор Мокимото подумал, что такие молодые люди — цвет человечества, что они так нужны здесь, на Земле, вздохнул и сказал, чтобы не огорчать Веру: — Антон мне очень понравился. Ты виделась с ним сегодня?
— Да, учитель. Скоро он получит отпуск.
— И тебе не мешало бы отдохнуть, Вера. Вот что: с завтрашнего дня считай себя в отпуске до тех пор, пока не войдешь в полную форму после своего космического полета. За лабораторию не беспокойся: к нам выехала группа студентов-практикантов, они присмотрят за всеми твоими питомцами. Ну, теперь идем посмотрим, как чувствуют себя наши заврики. Я вот уже неделю как не могу выбрать время, чтобы полюбоваться ими.
Они пошли через бамбуковую рощу к вольеру, где размещались эти странные существа — не растения и не животные.
Доктор Мокимото говорил со всегдашней улыбкой:
— Сколько пищи мы дали с тобой, Вера, фантастам! Вчера в «Ботаническом вестнике» сначала показали сад Калифорнийского института ботаники, где культивируют наших завриков. Там вывели новый вид — «Плодоносящий древозавр»; он цветет белыми и синими цветами, его плоды пока очень мелки, но, как уверяют специалисты, очень богаты витаминами и солями железа. Затем стали показывать стереофильм о завоевании завриками нашей планеты.
— Это не о том, как ученый и его жена создали на необитаемом острове чудовище и оно в конце концов пожрало их обоих? Кажется, Голливуд выпустил этот милый фильм.
— Нет, Вера. Я помню, ты мне рассказывала об этом фильме, и я даже смотрел его, мучимый любопытством, как они покажут нашу работу. В том фильме я выглядел довольно привлекательно, а тебя играла какая-то звезда, но у нее не было и тысячной доли твоего обаяния.
— Благодарю. Ну, а что в новом фильме?
— Там фигурирует ученый-маньяк и его робкая дочь, не имеющая никакого отношения к науке. Отцом овладела идея завоевать мир, создав мыслящее дерево.
— И конечно, он его создал?
— Безусловно! Мыслящее дерево с гигантской головой, невероятно плодовитое. Древозавр становится властелином мира, а затем всей Вселенной. В фильме есть одна перспективная идея — создать мощную атмосферу на Марсе с помощью синезеленой водоросли, а во всем остальном картина дрянь.
— Все-таки я ее посмотрю: мне всегда интересно видеть, как видоизменяется самая простая мысль, какие формы она принимает в головах досужих людей.
— Досужих! Как это правильно! Ну что ж, посмотри, посмотри. Может, и ты что-либо извлечешь из этой картины, как киношники извлекли из наших завриков и нас самих. В нашем сознании подчас возникают удивительные парадоксальные связи, в результате которых человек приходит к открытиям и изобретениям, создает шедевры в музыке, живописи… Постой, постой, а где же наши питомцы?
Они остановились перед невысокой загородкой из проволочной сетки, ища глазами ходячие кустики. Вера шагнула через заборчик и стала искать завриков в траве. Скоро она нашла только два кустика на солнечной стороне, остальные исчезли.
Доктор Мокимото, довольный, улыбался, потирая руки:
— Вот проказники, убежали! Неужели они смогли сами преодолеть такое препятствие? Как мы мало их знаем, Вера! Если они способны на такое, то киношники в чем-то правы. Мы с тобой вторглись в святая святых природы — на миллионы лет ускорили естественный ход развития. У меня у самого начинают возникать чудовищные фантазии. Немедленно на розыски! Куда они могли уползти?
— Только к свету. На Большую поляну.
Десять завриков они действительно нашли на поляне, но пятнадцать где-то затаились или уползли в густую траву.
Через поляну, широко улыбаясь, шел завхоз Айко Такахаси.
— Я знаю, кого вы ищете, доктор, и ты, Вера. Только советую вам не тратить столько усилий. К закату солнца все они соберутся вон на ту песчаную полянку. Не смотрите на меня так, доктор. Вот увидите, все соберутся. Они такие забавные и очень любят солнце, а утром их загон всегда находится в холодной тени. Вот я и выпускаю их погулять. А вечером они собираются все на полянке. — Завхоз смущенно засмеялся: — Мне кажется, что эти живые кустики узнают меня. Вот только сейчас один из них ковылял за мною… — Айко Такахаси осекся под гневным взглядом доктора Мокимото и стоял, пожимая плечами и виновато улыбаясь.
Доктор Мокимото сказал:
— Айко Такахаси! Вы мой заместитель по части хозяйства института…
— Да, конечно, доктор…
— Не перебивайте меня, Айко Такахаси!
— Не буду.
— «Не буду», а сам перебил, и. нить моих мыслей запуталась. Да вы, как никто, знаете все инструкции и нарушили главную из них…
— Да, доктор. И сердце мое в печали, когда я вижу, как вы разгневаны и как огорчена Вера. Я забыл, что нельзя поддаваться велению сердца, если инструкция не позволяет этого. Прошу великодушно извинить.
Доктор Мокимото замахал руками:
— Хорошо, хорошо, Айко Такахаси. Чем говорить такие жалкие слова, давайте собирать беглецов.
Они собрали десять завриков. Пяти ходячих кустиков недоставало.
— Вот увидите, к вечеру все соберутся на эту поляну. Тут сильно нагревается песок, а они любят тепло больше всего. Тепло и влагу. — Помолчав, он спросил: — Что же это будет, если все растения начнут
