Костя воздел руки к небу:
— Слава богам! Они дарят их нам последнее время в избытке. Я иду за тунцом.
— Нет, погоди! — остановила его Наташа. — Мне надо переодеться к охоте. Какой мне прислали костюм! — Подмигнув, она метнулась вверх по лестнице к машине, где у нее лежал чемоданчик.
С крыши донесся ее голос:
— Тосик, приготовь мне маску и гарпун! Я вмиг.
Тосио, растерянно улыбаясь, кинулся исполнять приказание.
Костя сказал Иву:
— Мне его жаль. Она совершенно вскружила ему голову.
Ив усмехнулся загадочной улыбкой и пожал плечами:
— Может, не так все безнадежно.
— Ив?
— Да, Костя.
— Ты знаешь, насколько глубоко и тонко я разбираюсь в женской психологии.
— Ну как же.
— Без иронии. Тосио надо спасать, пока не поздно.
— Каким образом?
— Надо выработать программу. Предоставь это мне. Слышишь?
Наташа напевала, спускаясь по лестнице. Подошел катамаран. В нем, кроме Веры и Антона, находилась пестрая ватага студентов-практикантов. Они ехали на соседние фермы, Вера и Антон прихватили их с Центрального поста. Студенты высыпали на причал и с нескрываемым восхищением окружили Наташу Стоун. В ярком бикини, с гарпуном и маской в руках, она шла, расточая улыбки, к трапу, ведущему к воде. За ней торжественно следовали Тосио с Костей, вооруженные до зубов. Костя, кроме гарпуна, прихватил ампуломет, а Тосио — ружье для охоты на акул. Близ причала, лениво переваливаясь с боку на бок, в ожидании плавал Хикару.
Ив остался с Верой и Антоном под тентом. Вера всегда возвращала Ива к восторженным дням жизни на Плавающем острове. Она напоминала ему Биату, любовь к которой все еще тлела в его сердце. С Антоном они тесно сдружились после битвы с пришельцами. Его восхищал этот сильный, смелый человек, посвятивший свою жизнь завоеванию космоса. Антон последние дни проводил на Земле со своей невестой. На Лунном космодроме ждал его первый межпланетный корабль, готовый к полету на Марс.
Ив принес почти все консервированные соки, что нашлись у Тосио в холодильниках. Студенты набросились на них и мигом опустошили все банки и пакеты.
— Благодарим, нам, кажется, пора, — сказал высокий белобрысый студент; видимо, он был в группе за старшего. — Счастливо оставаться. Нам на семьсот восьмую.
Ив сказал:
— Это в пяти милях отсюда, держитесь вдоль берега. Если подниметесь на крышу, то увидите островок и белое здание биостанции.
— У нас есть карта побережья, — ответил белобрысый. — Спасибо за угощение.
— Я поеду с вами, — сказал Антон.
— Напрасно беспокоитесь, — обиделся студент, — у меня права вождения первого класса.
— Но кто нам вернет катамаран? — улыбаясь, спросил Антон.
— Я, конечно. Отвезу ребят на семьсот восьмой и на семьсот десятый и заеду за вами. Мне все равно надо побывать на Центральном, поговорить кое с кем. Я буду здесь через четыре часа. — Студент умоляюще посмотрел на Антона, в то же время стараясь сохранить на лице железное спокойствие.
Его друзья — пять девушек и трое юношей — напряженно молчали. И для них решался вопрос величайшей важности: доверит ли им этот человек корабль и позволит ли совершить самостоятельный рейс, пусть всего в двадцать миль, по величайшей лагуне, где еще недавно свирепствовали гигантские морские звезды и глубоководные кальмары.
Антон переглянулся с Ивом и сказал:
— Хорошо. Отправляйтесь одни. Катамаран оставьте на последней станции, мы прилетим за ним на авиетке. Счастливо, друзья!
Действительно счастливые друзья расселись в гондолах, кто-то включил проигрыватель, и под звуки там-тамов и дикое завывание труб кораблик отвалил от причала. Белобрысый студент, теперь он оказался в форменной фуражке с эмблемой капитана дальнего плавания, взял под козырек и перевел рычаг на «самый полный».
Вера сказала с улыбкой:
— Необыкновенно славные ребята, и как ты хорошо сделал, Антон, что доверил им катамаран! Теперь они на седьмом небе.
— Вспомнил свои студенческие годы, когда кажется, что ты мудростью стал выше профессоров и способен на все великие подвиги.
Возвращались подводные охотники. Первым показался из воды Хикару, за его спинной плавник держалась Наташа. Она откинула маску за спину и крикнула:
— Есть! Во какой! Тосио подстрелил. Я промазала, а Костя с Хикару были загонщиками.
Вынырнули Костя и Тосио. Поднялись по трапу, неся в сетке десятикилограммового тунца и множество крупных креветок.
Наташа побежала под душ и долго не возвращалась. За это время Тосио выпотрошил тунца и принялся священнодействовать у газовой плиты, стоявшей на причале. Костя с самым серьезным видом ассистировал ему. Он признавал, что в кулинарном искусстве уступает своему другу, и безропотно подчинялся каждому его жесту. К тому же Костя любил хорошо и обильно поесть. Часть тунца повар приказал отнести в холодильник — тунцовое филе будет подано на закуску в сыром виде, остальная часть подверглась сложной обработке и, снабженная специями, в большой жаровне тушилась на медленном огне. Тосио принялся за креветок. Костя отделял шейки, очищал их, повар готовил тесто, в которое их закатают и изжарят в пальмовом масле. Но были еще голотурии; кроме пойманной утром, сейчас прихватили со дна еще две штуки. Тосио намерен был приготовить их по-китайски — с овощами, креветками, курицей, консервированной ветчиной — и подать под острым соевым соусом.
— Отлично! Отлично! — повторял Костя и, преисполненный уважения, называл друга «Тосио-сенсей» и проявлял необыкновенную расторопность, носясь от холодильников к плите и обратно.
Поверх плавок Тосио приказал повязать ему полотенце, а на голову надеть белую лабораторную шапочку. И Костя облачился в такой же наряд и, спасая глаза от раскаленных брызг масла, надел защитные очки.
Выбрав свободную минуту, Костя забежал под тент и, смахивая пот со лба, сказал:
— Чудо что получается! Обед из десяти блюд, не считая десерта, две бутылки сухого вина, соки, бутылка пива… Какая жалость, что мы не захватили шампанского. Никто не думал, что получится такой дивный день.
Антон сказал:
— Есть и шампанское. У нас с Верой сегодня знаменательный день, вот мы и захватили пару бутылок.
— Костя! — позвал Тосио.
— Сейчас, сенсей!.. Извините! — И он побежал к плите.
Наташа с чемоданом в руке прошла в большую комнату Тосио. Там уже стоял накрытый стол, веяло прохладой. Через стенку доносились мужские голоса и смех. Вера сидела на татами, обхватив колени. При виде подруги она всплеснула руками.
— Натали! — только и смогла она сказать и стала, охая и ахая, разглядывать ее со всех сторон.
Наташа действительно преобразилась и еще больше похорошела. Она надела светло-зеленое платье из китайского шелка, ухитрилась сделать прическу, увенчав ее черепаховым гребнем. Платиновые серьги с большими изумрудами, окаймленные мелкими бриллиантами, необыкновенно шли к ее зеленым глазам и нежно порозовевшей коже лица без признаков косметики, только на левой щеке чернела бархатная мушка, имевшая какой-то тайный смысл в далеком XVII веке. Видно, Наташа где-то отыскала, что значит этот символ женского кокетства времен серенад и дуэлей. Вера перевела дух.
