– Ты именно этого хочешь, Лили? – спросил Мэтт более мягко.
– Да, – прошептала Лили.
Мэтт перебрался на заднее сиденье и сел рядом с ней. Глядя на свои руки, болезненно свисающие между коленями, он думал, что делать дальше.
Лили, должно быть, почувствовала его нерешительность и взяла за руку.
– Ты все еще здесь, со мной? – спросила она, склонив голову набок и пристально глядя на Мэтта. – У меня такое чувство, что у тебя очень мрачное настроение.
Он посмотрел на нее с любопытством:
– Откуда ты знаешь?
– Возможно, мне подсказывает это женская интуиция, – ответила Лили, сжимая его руку. – Тебе не стоит быть сейчас одному.
Ее слова были такими простыми, голос таким нежным, а его горе, так глубоко застрявшее в нем, нуждалось в участии, и ему хотелось нежности, чтобы уйти от этой ночной суровой реальности, найти душевный покой… хотелось женского прикосновения, которое могло бы облегчить боль, глубоко застрявшую внутри его.
– Иди ко мне, Мэтт, и обними меня. Мне тоже не хочется быть одной. Только в моей голове нет такого дерьма, как в твоей, и я знаю, чего хочу.
Мэтт улыбнулся и, придвинувшись к Лили, посадил ее к себе на колени и заключил в объятия. Она замерла у него на груди, словно котенок, и продолжала дрожать от холода. Мэтт, стараясь согреть Лили, прижал ее к себе.
– Мне нравится, как ты пахнешь, – сказал он, глубоко вдыхая ее запах. – Как ладан в церкви… словно ты святая.
– Я могу быть хорошей девочкой, но не до такой степени, – ответила Лили, улыбаясь.
Слабый мускусный запах пробивался сквозь экзотичную, с запахом ладана, парфюмерию. Он возбудил Мэтта мгновенно. Наклонившись, Мэтт поцеловал Лили в губы.
Лили издала мягкий стон и, схватив его за лацканы пиджака, притянула к себе. Ее ответ был таким, в котором Мэтт нуждался, и он, раздвинув ее губы, проник языком в ее рот и довольно простонал, ощутив ее вкус.
Лили раскрылась для него, ее язык сплетался с его языком.
Медленно, одну за одной, Мэтт вынул шпильки из ее прически. Копна тяжелых и шелковистых волос упала ему в руки.
– Мне так давно хотелось это сделать, – прошептал он, запустив пальцы в волосы Лили.
Она улыбнулась, сверкнув в темноте белыми зубами, взяла в руки его лицо и начала с жадностью целовать.
Поначалу Мэтт немного растерялся от такой страсти, но вскоре и сам стал целовать Лили. Поставив одну ногу на пол, второй она уперлась в сиденье, согнув ее к колене, и ее ягодицы терлись о его плоть, туманя ему сознание.
Вся усталость исчезла. Руки Мэтта скользнули по ее бедрам, затем ниже, поднимая вверх тяжелую ткань платья. Его пальцы пробежали по ее шелковым чулкам, эластичному поясу с кружевными подвязками и застыли.
– Господи! – прошептал он, целуя Лили в шею и срывая с нее пелерину. Ее руки были теплыми, но он все еще чувствовал гусиную кожу под своими пальцами.
Лили положила руки ему на грудь и прошептала:
– На тебе одежды больше, чем на мне. Это несправедливо.
Мэтт поцеловал ложбинку между ее грудями и стал подниматься вверх, целуя шею. Через мгновение он заглянул Лили в лицо. Она слегка улыбалась.
– Это легко исправить, – сказал Мэтт и сбросил с себя пиджак и портупею. Нахмурившись, Лили дотронулась до его рукава с пятном крови на нем.
– Тебе больно. Может, не стоит?..
– Пусть тебя это не беспокоит.
– Ты уверен? – спросила Лили и, когда Мэтт утвердительно кивнул, начала расстегивать пуговицы на его жилете. После того как она сняла жилет, Мэтт отодвинулся к двери, чтобы они могли вытянуться. Не обращая внимания на ручку дверцы, вдавившуюся ему между лопаток, он начал расстегивать пуговицы на рубашке, но Лили отстранила его руки:
– Позволь мне… Мне так давно хотелось это сделать.
Он сидел абсолютно неподвижно, наблюдая за ее проворными пальцами, которые медленно приближались к его восставшей плоти. Он был рад, когда холодный ночной воздух охладил его грудь. Господи, он так вспотел, как юнец во время своего первого свидания.
Усталость сделала его сверхчувствительным, и он явно ощущал руки Лили с длинными ногтями, касающиеся его живота, чувствовал ее дыхание на своей щеке, слышал позвякивание бисера на ее юбке.
Он кинул быстрый взгляд на запотевшие окна. Хорошо.
Лили распахнула его рубашку и взялась за пряжку ремня, но он перехватил ее руку и прошептал:
– Постой. Теперь моя очередь.
