Руси, — не опасны. Моя цель достигнута. А с Русью мне незачем воевать. Спасший меня от смерти Кара- чулмус, которого вы зовете меж собой Григорием, убедил меня в этом. Тумены должны идти дальше, в земли венгров, которых я должен наказать, и еще дальше, за Дунай, в земли германцев. Там богатые города и много добычи».
Субурхан предлагал союз и назначал встречу киевлянам через два месяца на Дунае. Закончив читать послание, князь не стал убивать послов. Он стоял оглушенный предложением и размышлял, глядя вслед монгольским послам, которым обещал дать ответ завтра. Точно также, лишившись дара речи, стояли вкруг него уцелевшие участники битвы на Калке. Долго молчал князь, глядя на медленно спускавшееся по небосводу солнце сквозь резное окно, а потом вдруг хлопнул по плечу воеводу и сказал:
— Как думаешь, Путята. Не сходить ли нам к венграм? А ли к германцам. За гостинцами.
— Отчего ж не сходить, — поддержал Путята, ухмыльнувшись в бороду, — можно и сходить. Чего дома то сидеть. Только идти далеко. Надо остальных позвать: черниговцев муромцев, рязанцев, суздальцев да владимирцев с новгородцами. Всем миром, больше славы и гостинцев добудем.
— Да их пока всех соберешь, — вставил слово миротворец Забубенный, махнув рукой, — Субурхан уж один всех повоюет. Нам ничего не останется. Он парень быстрый.
— Ничего, — подытожил совет князь, — мы их поторопим.
