– Ты убьешь еще многих, – довольно наклонил голову многоопытный Леонт, и на отполированной боковине его шлема заиграли отблески костра, – если будешь драться так же умно, как сегодня.
– Я буду стараться, – поклонился Тарас, – на благо родины.
– Ты воспитал неплохих солдат, – на этот раз похвалил полемарх Креонта, – пожалуй, завтра я снова пошлю их вперед.
– У меня есть еще эномотия Деметрия, – вставил слово пентекостер, давая понять Тарасу, что не стоит слишком гордиться первой победой, – там тоже служит неплохая молодежь.
– Хорошо, пошлем их, – согласился Леонт и, вновь обернувшись к спецназовцу, указал на разорванный наплечник. – Скажи своему илоту, чтобы к утру починил панцирь. Не пристало спартанцу ходить в испорченных доспехах.
– К утру все будет в порядке, – заверил его Тарас, немного раздосадованный упоминанием о Деметрии, но про себя подумал: «Да и пусть повоюет, я не гордый, могу и поделиться славой. Тем более что я уже прогнулся перед начальством».
Вернувшись к костру, он первым делом скинул свой панцирь и вручил его Этоклу, которого взял с собой оруженосцем в первый заграничный поход.
– Чини, – коротко приказал Тарас, оставшись в одном хитоне, – чтобы к утру все было как новое.
Отведав наваристой похлебки с коркой сухого хлеба, которые показались ему лучшей пищей на свете, Тарас лег спать. А верный оруженосец, достав необходимые инструменты, принялся штопать доспех. Спать ему в эту ночь не пришлось. Зато Тарас отлично выспался и, осмотрев на рассвете работу илота, остался доволен. По части штопки одежды и починки сельскохозяйственных орудий Этокл не знал себе равных и где-нибудь в Афинах мог бы неплохо зарабатывать себе на жизнь, например, сапожным ремеслом. Или даже открыть собственную лавку по производству доспехов. Но здесь, в Спарте, он выполнял эту работу лишь для своего господина и, конечно, абсолютно бесплатно.
Осмотрев крепкий двойной шов, стянувший кожаный наплечник и установленную на свое место медную пластину, которая немного покосилась от удара аргосского копья, Тарас от души похвалил своего раба.
– Отличная работа, Этокл. А теперь помоги мне надеть его.
Облачившись в панцирь, Тарас обошел лагерь и велел собирать палатки. Солнце быстро поднималось над горизонтом. Вскоре должен был последовать приказ Леонта выступать дальше, не ясно было только – в какую сторону. Судя по всему, они находились у самой границы Аркадии.
Перекусив остатками похлебки и вяленым мясом, солдаты наблюдали, как илоты надраивали оружие – доводили до блеска клинки мечей и наконечники копий, обагренных вчера первой кровью.
– Натирай лучше, – подгонял своего раба Эвридамид, – чтобы на солнце блестело.
– И ты не ленись, – отвесил подзатыльник Архелон своему илоту, – я хочу, чтобы аргивцы в страхе бежали, едва завидев блеск моего меча.
Остальные спартиаты громко засмеялись, поглощая похлебку. А Тарас, глядя на своих подчиненных, вспомнил о тех, кого недосчитались после первого боя. Теперь в его эномотии осталось всего двадцать девять здоровых парней и двое раненых. Эгор с Архелоном вчера ночью при свете костров извлекли наконечники стрел из кровоточивших ран, но оба солдата едва могли ступить на опухшие ноги. А того, который был ранен в бедро, Креонт вообще разрешил положить на повозку.
– Нам важен каждый солдат, – со строгостью в голосе заявил он, когда раненый попытался отказаться от позорной перспективы передвигаться в повозке, ведь все идут на своих ногах, – и я не хочу потерять воина из-за какой-то пустяковой раны, которая затянется через пару дней.
Спартанец был вынужден подчиниться и уселся на повозку рядом со своим оруженосцем, стараясь не смотреть сослуживцам в глаза. Второй мог сносно передвигаться, опираясь на копье, и его оставили в строю. Хотя по всему было видно, что рана причиняет ему сильную боль при каждом движении, но он терпел и не жаловался. Мертвых, как было заведено на войне, похоронили в общей могиле.
В ночном бою было захвачено много коней, которых Леонт приказал отправить в обоз – тащить повозки. Никто из спартанцев, включая командиров, не передвигался на лошади, а такой род войск, как конница, в этой армии вообще отсутствовал, к большому удивлению Тараса.
«Интересно, – размышлял он, прохаживаясь вдоль строя солдат, уже готовых выдвигаться дальше, – а если мы повстречаем конницу, да еще бронированную, как мы с ней разделаемся?» Но от теоретических мыслей его отвлекло появление в дальнем конце плоскогорья человека в доспехах спартанского гоплита. Он бежал, подхватив копье, в сторону их лагеря и вскоре был уже рядом.
– Где полемарх? – спросил спартанец, поравнявшись с Тарасом и не тратя лишних слов. – Я принес ему донесение от царя Леонида.
Но полемарх уже сам спешил к ним, завидев гонца.
– Донесение от царя Леонида, – протянул ему гонец медную табличку.
И, едва Леонт удалился в сторону своей палатки, прибывший гонец в изнеможении опустился на одно колено. Похоже, парню с утра пришлось пробежать немалое расстояние, чтобы выполнить поручение царя. Тарас некоторое время с тревогой смотрел ему в лицо, ожидая, что гонец сейчас умрет прямо у него на глазах от разрыва сердца, как тот знаменитый марафонец. Но спартанец и не думал умирать. Немного отдышавшись, он вновь поднялся на ноги. Вскоре вернулся полемарх и что-то шепнул ему на ухо, после чего гонец, подхватив щит и копье, вновь направился в путь.
А полемарх, подозвав к себе всех четырех лохагов, объяснил им суть происходящего.
«Что же там случилось, – думал Тарас, безуспешно напрягая слух. – Наверняка что-то серьезное, раз прислали гонца, да и полемарх возбужден не на шутку».
– Мост сжечь, – донеслось до Тараса приказание Леонта. – Не хочу, чтобы кто-то зашел к нам в тыл. И немедленно выступаем.
Один из лохагов направил к мосту своих людей, и вскоре оттуда потянуло дымом.
– Поступил приказ немедленно двигаться на соединение с Леонидом, – пояснил наконец командирам обеих эномотий прибывший на свое место Креонт. – Обнаружено большое войско аргивцев. Предстоит битва. Мы разворачиваемся и идем на восток.
– Значит, мы больше не будем прочесывать местность на границе с Аркадией? – уточнил Тарас.
– Нет, – отмахнулся пентекостер, – мы здесь уже достаточно пошумели. Противник напуган, и та земля, что у нас за спиной, считай, наша. Теперь надо разбить их главное войско, а мелкие отряды, если и остались здесь, нам не страшны.
Переведя взгляд на Деметрия, рослый спартанец со шрамом на бородатой щеке добавил:
– Ты со своими людьми пойдешь впереди, сегодня Леонт доверяет разведку тебе.
– Полемарх не пожалеет об этом, – с гордостью произнес Деметрий и скользнул пренебрежительным взглядом по лицу спецназовца.
– Рад за тебя, Деметрий, – усмехнулся в ответ Тарас, – наконец-то и тебе выпал случай отличиться. Не все же мне одному получать похвалу от командиров.
Деметрий скрипнул зубами, но, ничего не сказав, отошел к своей эномотии. Оттуда послышался его грозный окрик и, подняв копья, три десятка спартанцев выдвинулись в голову колонны. За ними направился весь второй лох под командой Хрисида. А следом и остальная колонна третьей моры. Полемарх со своими охранниками – здоровенными головорезами – также шел в голове колонны. Поглядывая сзади на спины маячивших охранников, Тарас удивился, где в Спарте разыскали таких бугаев, – мало того, что они были под два метра ростом, так еще и накаченные круче всех. Остальные поджарые воины смотрелись на их фоне щуплыми пацанами. «И куда только эфоры смотрят, – возмутился Тарас, глядя на их массивные спины, – столько лишнего мяса. Их за это надо пороть и пороть». Но, видимо, эфорам пока не было дела до телохранителей Леонта.
Повернув назад от границы с Аркадией, третья мора быстрым шагом, а иногда бегом устремилась на восток по узкой дороге, больше напоминавшей тропинку, бежавшую вдоль реки. Солнце быстро поднялось на небосвод и теперь нещадно палило. Из-под шлема на лицо Тарасу то и дело скатывались струйки пота, которые он не успевал вытирать, а потом и вовсе перестал – привык. Ладонь, державшая копье, тоже вспотела, но передавать оружие илотам для облегчения своей участи было запрещено. Враг мог появиться в любую минуту и с любой стороны.
Вскоре плоскогорье опять перешло в холмы, поросшие лесами, а дорога расширилась. Впереди у самой рощи виднелся небольшой поселок, домов двадцать. Колонна остановилась. Воины Деметрия осмотрели его,
