захлебнувшегося начальника провинции Палермо, у которого от страха глаза были просто квадратными, – потом догонит и еще раз отблагодарит. Лучше уж без его благодарности прожить. Только что же он там за новости привез, раз его даже повесить хотят».
– Мы начинаем войну, – ответил на его мысли Фридрих, вдруг сменив тему, – свободные города в северных италийских землях снова объединились в ломбардскую лигу, которую возглавляет Милан. И папа римский поддержал этих мятежников против меня. Я должен наказать их, привести к покорности. Поэтому я собираю армию для похода и, прежде всего, мне нужны новые маневренные галеры, чтобы уничтожить генуэзский флот.
– А разве вы недавно не подписали мир с генуэзцами? – дерзнул уточнить политически еще не очень подкованный механик и добавил. – Я и не знал, что Милан входит в состав сицилийского королевства.
– Ты слишком любопытен, Грегор, но это простительно механику. Милан входит в состав Священной Римской Империи, которую я строю, – сообщил Фридрих вдохновенно и глаза его загорелись мечтательным блеском, – пройдет совсем немного времени, и моя великая империя будет простираться от берегов земель франков до дальней окраины восточных степей. А свободными в ней будут лишь те, кто подчиняется королевской власти.
«Понятно, – подумал Забубенный, – значит Милан еще не в курсе, что входит в его демократическую империю. Да и со степями тоже вряд ли скоро выйдет. Монголы о планах Фридриха не подозревают. Не исключено, что Субурхан сюда быстрее дойдет. Но, кто его знает, как жизнь повернется».
– Что до генуэзцев, – Фридрих отпил вина из стоявшего на столе бокала, – то мир с ними никогда не бывает долгим. Они слишком жадные.
– Ясно, – кивнул Забубенный, – когда нужно приступать к изготовлению рулей? Если работать на пару с господином Шмидтом, то мы управимся быстрее. В его домашних верфях можно построить целую рулевую фабрику.
Император снова встал и прошелся по ковру. Судя по всему, он обдумывал какой-то план. Или сразу два плана, как Юлий Цезарь, на которого он наверняка хотел быть похожим. «Странно, что он еще одновременно не пишет левой рукой стихи, – подумал Григорий, – а правой не вычеркивает лишние свободы из новых конституций».
– Моя армия скоро выступит в поход на север, – повторил Фридрих, – но ты, мой друг, отправишься на юг. В Палермо. Я дарю тебе мастерскую в порту моей столицы, вместе с рабами и слугами. Ты ее заслужил. Дарственную от казны на нее тебе передаст Райнальдо ди Аквино, юстициарий области Палермо.
Забубенный мгновенно вырос своих глазах.
– Простите, ваше величество, – все же уточнил Григорий, – это не тот юстициарий, галеру которого мы утопили?
– Он самый, – кивнул император, – но это не должно тебя сильно огорчать, Грегор. Галер у меня достаточно. Юстициариев тоже. Если Райнальдо утонул бы, я скоро нашел бы нового. Хотя он и толковый чиновник, каких мало.
– Значит, я должен отправиться на Сицилию, ваше величество, – повторил Забубенный услышанную только что информацию, словно старался заучить ее наизусть, – но что я должен там делать?
– Райнальдо принес мне еще одну новость, – сказал Фридрих, – африканские пираты из Махдии напали на мою колонию в Северной Африке на бывших землях Альмохадов, уничтожив городок Келибию и забрав с собой его казну. Город был богатым, в казне хранилось много золота. Я решил наказать пиратов, раздавив их гнездо. Заодно, необходимо уничтожить войска и присоединить к африканским владениям империи колонию генуэзцев, которая находится неподалеку от нашей.
– И все это должен сделать я? – удивлению Григория не было предела, – Но я не воин, ваше величество. Я только бедный механик.
– Уже не бедный, – произнес Фридрих с сарказмом, – наша милость велика. А у империи много земель и все они нуждаются в нашей опеке. Но, не беспокойся, Грегор, в сицилийском королевстве достаточно флотоводцев и без тебя. Наш ударный флот в этом африканском походе возглавит мой сын Манфред. А твоя задача за месяц оснастить для него новым рулем находящиеся в Палермо корабли. Херр Шмидт сделает то же самое по твоим чертежам здесь, в Неаполе.
У Забубенного отлегло от сердца.
– То есть мне самому не надо отправляться в Африку?
– Если это не понадобиться Манфреду, нет, – пояснил Фридрих, – ты можешь оставаться в столице и жить в свое удовольствие до моего возвращения.
Однако судьба распорядилась иначе. На следующий день к Фридриху прибыли послы от папы римского. Что они предложили императору, Григорий, естественно, не знал. Мог только догадываться. Наверняка, опять покориться воле всевышнего и отдать все деньги из казны королевства его святейшеству. Так или иначе, но настроение Фридриха резко изменилось. Послы уехали ни с чем, а император снова вызвал Григория.
И вместо того чтобы получить документы на собственность и спокойно отплыть в Палермо на постройку галер для африканской кампании, Забубенный остался в Неаполе. Две недели совместно с господином Шмидтом он занимался переделкой галер под новый руль, после чего Фридрих объявил, что ждать больше нельзя. Нужно немедленно выступать в поход. Забубенному предписывалось вместе с военным флотом, под руководством самого императора, немедленно отплыть к стенам Генуи, для того, чтобы проверить новые возможности руля прямо в бою. Дарственной на мастерскую Григорию, естественно, еще не передали. Слава богу, что император и юстициарию из Палермо велел присоединиться к флоту. Были у них какие-то незаконченные дела, которые нужно было решить безотлагательно.
Узнав об этом, Забубенный немного успокоился. Так хоть обладатель документов на его будущую недвижимость в Палермо будет находиться все время на глазах.
Хотя, какое к черту спокойствие. После слов императора о его собственных мастерских Забубенный целый день видел небо в алмазах и прикидывал, сколько у него теперь рабов в подчинении. Уже собирал вещи и предвкушал скорый день отплытия на Сицилию, в этот благословенный край. А когда получил новый приказ императора – все рухнуло в одночасье. Опять война! Черт бы ее побрал. И это в то время, когда все свободное королевство продолжает развлекаться в свое удовольствие. Особенно двор. «Ну почему всегда так происходит? – сокрушался Забубенный, – только жизнь наладится, все устроится, сложится. Кажется, еще чуть-чуть и вообще можно будет расслабляться, почивая на лаврах бесконечно долго. И тут раз – начальство придумает тебе новый головняк. Словно чувствует, когда лучше сделать гадость».
Забубенному не терпелось получить в руки документы, но разговор с юстициарием как-то не складывался. После того, что случилось у пирса, Григорий не рисковал лично подойти с вопросом к Райнальдо ди Аквино – так звали этого важного чиновника, чернобородого здоровяка лет сорока – сам же юстициарий тоже не стремился общаться с незадачливым механиком. А когда увидел его в день отплытия на галере, даже отошел к другому борту, сделав вид, что беседует о чем-то важном с чиновниками. Забубенный немного обиделся, хотя понимал, что у Райнальдо были причины так себя вести. Кому захочется общаться с человеком, который тебя едва не утопил. Фридрих ничего более к сказанному не добавил. И механику оставалось думать, что дарственную ему выдадут сразу же после успешных испытаний руля в боевых условиях.
Григорий спустился с кормы на палубу и, взявшись за ограждение, стал смотреть на эскадру боевых кораблей, покидавших Неаполь в это туманное утро. Их было пятьдесят шесть, из которых новым рулем удалось оборудовать только двадцать восемь галер. Еще почти столько же было оставлено в мастерских на попечение господина Шмидта, который должен был завершить работы и отправить корабли вслед за основными силами. Как полагал Фридрих, их хватит для нанесения мощного удара по Генуе.
Этот богатый город-государство, как понял наблюдательный Григорий, должен был стать первым в длинном списке городов, которые император намеревался снова привести к покорности. Одновременно с отправкой флота в поход выступило и сухопутное войско: больше пятнадцати тысяч конных сарацин, не считая пехоты. Сухопутный корпус должен был, обойдя папскую область, вторгнуться в северные италийские земли по суше, смести на своем пути очаги сопротивления мелких городов и осадить Болонью. А после ее взятия двинуться дальше на северо-запад к Генуе на соединение с войсками Фридриха. Затем по плану кампании, о которой Фридрих кратко рассказал Забубенному, объединенный корпус должен был, пройдя быстрым маршем земли бунтовщиков, осадить Милан – столицу непризнанной императором ломбардской
