Поэтому Тарас оставил здесь на время четверых «спецназовцев» для усиления «гарнизона» и охраны своей семьи. Больше оставить не мог, слишком уж долго он готовил своих бойцов, и все они могли ему пригодиться в ближайшее время. Гисандр не верил, что люди Деметрия осмелятся причинить вред его семье, но печенкой чуял, что над Леонидом, а значит, и над ним самим сгущаются тучи. И хотя ничто пока не предвещало бури, ее приближение он ощущал как наяву. Слишком уж много странных событий и совпадений произошло в последнее время. Недомолвки Леонида, странное поведение Клеандра, догадки отца, смена эфората и убийство Гимория, который хотел ему сообщить что-то о делах царя Леотихида, — все это очень походило на обострившееся противостояние двух группировок. И все это не могло долго держаться в тайне. Рано или поздно гром должен был грянуть. Однако пока это были только догадки. Убийцу Гимория Тарас не видел, хотя и смог ранить. Доказательств, что это сделали посланцы Леотихида, у него не было. Может быть, это был кто-то из «своих». Хотя Тараса не покидало ощущение, что ему действительно подали знак, чтобы не слишком совал свой нос в темные дела Деметрия.
Придя к такому выводу, Тарас даже усмехнулся, пробормотав себе под нос:
— Как будто это меня сможет остановить.
— О чем ты говоришь? — удивилась Елена, которая стояла на крыльце дома, держа ребенка за руку и провожая Гисандра в дорогу.
— Не обращай внимания, — отмахнулся он, надевая на голову шлем и оглядываясь на «спецназ» с гастрафетами, уже выстроившийся на дороге вдоль телеги, на которой вновь гордо восседал Темпей, погрузивший в нее целых четыре горшка со смесью, — я иногда беседую вслух сам с собою.
— Странный обычай для лакедемонянина, — в свою очередь усмехнулась девушка, и добавила, слегка погрустнев: — Ты уже должен идти?
— Да, мне нужно в Спарту, посетить царского пифия, — ответил Тарас. — Если смогу, то я навещу тебя еще раз перед отбытием на войну.
— Ступай, — проговорила скрепя сердце Елена, скользнув взглядом по четырем бойцам, которые оставались в имении, — с нами все будет хорошо.
Обняв жену и сына, Тарас поправил плащ и зашагал по пыльной дороге прочь. Небо немного хмурилось, обещая редкий в этих местах дождь.
К вечеру второго дня Тарас вновь был уже в отцовском имении, где узнал неутешительные новости о том, что как минимум трое новых эфоров будут приверженцами Леотихида.
— Ты уверен? — уточнил Гисандр, понимая, что ничего хорошего это не принесет Агиадам. Незадолго до этого он рассказал об убийстве Гимория и своих подозрениях насчет тайной деятельности людей, служивших второму царскому роду Спарты.
— Таковы последние слухи, — пожал плечами Поликарх.
— А стоит ли доверять слухам, отец? — немного напрягся Тарас, желавший получить более точные сведения от своего высокопоставленного отца.
— Эти «слухи» дошли до меня через нужных людей, — ответил геронт, невозмутимо изучавший небо сквозь небольшое окно и не смотревший на сына, — а я привык им доверять. За много лет они меня еще не подводили.
Тарас молчал, ожидая продолжения. А геронт наконец оторвал взгляд от окна и перевел его на стоявшего перед ним гоплита.
— Впрочем, обо всем знают лишь боги.
— Мне стоит еще чего-то ждать? — напрягся Тарас, не терпевший длительных ожиданий и даже раздраженный отцовским спокойствием.
— Не думаю, — перестал тянуть с разговором Поликарх, сев на скамью. — Имена новых эфоров назовут через десять дней, потом начнутся многочисленные обряды. Так что ты можешь отправляться прямиком в клер царя Леонида и делать то, что должен. А дальше… пусть решают боги.
— Ну что же, — усмехнулся Тарас, — ты прав. Будь что будет.
На следующий день, обогнув столицу, где его еще никто не ждал, он был уже в обширном имении Леонида, где пифий встретил его с распростертыми объятиями. Клеандр был настолько рад и сиял как начищенный щит гоплита, что у Тараса не осталось и тени сомнения в том, что все идет по заранее разработанному сценарию, в котором он просто пешка. Пифий ничуть на него не сердился за то, что Гисандр за эти дни не прислал к нему ни одного гонца, но Тарас и не особенно раскаивался. О своей жизни ему было сообщать особенно нечего, с эфорами он не виделся, зато успел отправить людей в Кифанту, чтобы «выписать» оттуда в имение царя своих главных творцов оружия победы над персами. Поликарх даже посодействовал ему в этом своей властью. Не каждый день город периеков должен был лишаться своих лучших мастеров-оружейников.
— Поликрат и Еврон уже прибыли, — «доложил» ему Клеандр, — обучают других мастеров искусству создания твоих смертоносных машин. Я собрал здесь немало искусных ремесленников, но твои мастера самые лучшие. Я доложу об этом царю при встрече.
— Мне кажется, что мы еще не скоро увидим царя, — не удержался от высказывания Тарас, немного обиженный, что его разыгрывают «втемную», — ведь мы совсем позабыли о том, что сейчас выбирают новых эфоров. Меня никто не спешит принять.
Клеандр сделал вид, что впервые об этом слышит, но Тарасу показалось, что тот принял упрек в свой адрес. Однако Клеандр не спешил извиняться или объяснять что-либо. А на сообщение о новых эфорах, приверженцах Леотихида, переданное геронтом, ответил так, словно не был удивлен.
— Тем более, Гисандр, нам нужно поторопиться.
Разговор проходил под вечер. Пифий вывел Тараса на воздух из дома, в котором жил, и, указав в сторону «зернохранилищ», сказал:
— Царь в Дельфах очень ждет от нас баллисты. И никакие эфоры не должны тебя беспокоить сейчас больше, чем приказ царя и свобода Греции. Приступай завтра же поутру.
Тарас едва не возмутился. «Легко тебе говорить, — подумал он, глядя на самодовольную физиономию пифия, — это не тебя казнят, если вдруг новые эфоры по привычке решат наказать героев и спасителей отечества только лишь за то, что они отступились от традиции и посмели замахнуться на силы огня и грома, которыми в Греции управляют лишь боги. Ну отлучат Леонида от власти, ну потеряешь ты должность, не голову ведь. Эх, мне бы твое спокойствие. Попробовал бы спасать Грецию против ее воли, я бы на тебя посмотрел. Тут ведь одно неверное движение и все, как у саперов».
Но хитрый Клеандр лишь молча ухмылялся, искоса посматривая на рослого гоплита и как бы говоря: «не боись, парень, за нами стена». Словно был заранее уверен в успехе, который придет независимо от результата выборов нового эфората.
«Что-то он уж слишком спокоен, — не мог понять его Тарас и оттого продолжал нервничать, — словно знает все наперед, да только мне не говорит. Ну да ладно, что мне эфоры, я уже столько раз под смертью ходил, и на этот раз обойдется».
Пифий молчал, глядя на бараки, у которых копошились мастеровые люди, не очень уверенно изображавшие крестьян. Тарас так ушел в свои мысли о будущем, что вынырнул из них, лишь когда сбоку послышались торопливые шаги и вежливое покашливание. Рядом стоял Инах, управляющий царского имения, и явно хотел о чем-то поговорить. Он выглядел немного взволнованным и запыхавшимся, словно только что пробежал стометровку.
— Я хотел обратиться к господину Гисандру, — неуверенно пробормотал он, поглядев на пифия.
Клеандр смерил его взглядом и, ни слова не сказав, вернулся в дом, оставив их наедине.
— Чего тебе? — бесцеремонно уточнил Тарас, стараясь отогнать черные мысли, которые буквально роились в его голове. Его взгляд просто метал молнии, часть которых тут же «угодила» в Инаха, заставив того еще больше занервничать.
— Понимаете, господин, Гисандр, — он запнулся, казалось, подбирая выражения, — ваш лекарь….
— Ну, что еще натворил этот бездельник? — выдохнул Тарас, сменив гнев на милость. Слишком уж озадаченным показался ему сейчас управляющий царского темена, раболепствующий перед простым гоплитом.
— Он попросил дать ему помещение для опытов … — медленно выдавил из себя Инах, теребя бороду, — и я дал.
