но и я ни перед чем не остановлюсь.
— Не слушайте его, мистер Гарриман. Пусть себе ходит по судам, а я тем временем слетаю на Луну и вернусь назад. А Шарль только расшибет корабль.
— Или я лечу на Луну, или прерываю строительство, — упрямо заявил Костэр.
— Успокойтесь, вы оба, — сказал Гарриман. — Можете хоть оба подавать на меня в суд, если вам так охота. А ты Боб, не пугай меня. На этой стадии работ я могу нанять инженеров и они достроют корабль. Ты говоришь, что полететь сможет только один человек?
— Да.
— Ну, так этот человек — я.
Оба, и Костэр и Ле Круа, выпучились на него.
— Закройте рты, — велел Гарриман. — Что вас удивляет? Вы же оба знаете, что я давно мечтал об этом. Неужели вы думаете, будто я затеял все это ради кого-то из вас? Я сам полечу. Чем я хуже любого из вас? Здоровье отличное, на зрение не жалуюсь. Да и мозгов еще хватит, чтобы усвоить все нужные премудрости и научиться пилотировать корабль. Я решил твердо, слышите?!
Костэр опомнился первым.
— Шеф вы сами не знаете, что говорите.
Они спорили больше двух часов, правда, Гарриман больше сидел молча и отмахивался от аргументов пилота и главного инженера. Наконец, ему понадобилось на несколько минут выйти из комнаты.
— Сколько ты весишь, Боб? — спросил он, вернувшись.
— Я? Фунтов двести с небольшим.
— Скажем — двести двадцать. А ты, Лес?
— Сто двадцать шесть.
— Так вот, Боб, строй корабль с тем расчетом, что пилот весит сто двадцать шесть фунтов.
— Позвольте, мистер Гарриман!
— Заткнись! Если я не смогу стать пилотом за полтора месяца, то и ты не сможешь.
— Но я все-таки инженер…
— Заткнись, говорю! Лес занимался своим делом столько же, сколько ты — своим. Может он за шесть недель сделаться инженером? А почему ты уверен, что сможешь стать пилотом? Я не позволю гробить корабль в угоду твоему самолюбию. Ты ведь сам сказал, что в основе всего — вес пассажира или пассажиров. И все остальное пляшет от этого. Верно?
— Да, но…
— Верно или нет?
— Но ведь… да, верно. Я только хотел…
— Человеку меньшего веса нужно меньше воды, меньше воздуха, меньше места, наконец. Лес подходит по всем статьям. — Гарриман положил ладонь на плечо Костэра. — Не расстраивайся, сынок. Мне еще хуже, чем тебе. Полет должен быть удачным, значит, нам придется отказаться от лавров первооткрывателей. Но во второй полет мы отправимся вместе, а Лес нас повезет. А потом начнутся пассажирские полеты… Знаешь, Боб, если все пойдет хорошо, ты станешь большой фигурой в этой игре. Как тебе нравится пост главного инженера первой лунной колонии?
— Интересная должность, — через силу улыбнулся Костэр.
— Ты будешь доволен. Жизнь на Луне становится чисто технической проблемой. Хочешь построить первый лунный город? А большую обсерваторию? Построить самому целый мир?
Такая перспектива Костэру явно понравилась.
— Хорошо вы рассказываете, шеф. А для себя вы что придумали?
— Для себя? Ну, может быть, я стану первым мэром Луна-Сити. — Он посмаковал эту идею. — Достопочтенный Дилоуз Дэвид Гарриман, мэр Луна-Сити. Неплохо звучит, честное слово! Я сроду не занимал выборных постов, больше возился с деньгами. — Он посмотрел на инженера, на пилота. — Ну что, договорились?
— Похоже, да, — проговорил Костэр и вдруг схватил Ле Круа, за руку. — Я ее построю, Лес, а ты ее поведешь!
Ле Круа ответил крепким пожатием.
— Заметано. И начинайте обсуждать с шефом новую ракету, чтобы на всех места хватило.
— Идет!
Гарриман положил на их сомкнутые руки свою.
— Вот это — мужской разговор. Будем вместе летать и вместе заложим Луна-сити.
— А не лучше ли назвать его Гарриман? — серьезно спросил Ле Круа.
— Чепуха. Еще в детстве, мечтая о лунном городе, я назвал его Луна-Сити. Может, в нем найдется место для Гарриман-сквера.
— Найдется, — заверил Костэр.
Гарриман сразу же уехал. Они пришли к согласию, но сам он чувствовал себя совершенно разбитым и не хотел, чтобы это видели. Дело было спасено, но ему казалось, что он отгрыз себе ногу, чтобы выпростаться из капкана.
8
Когда позвонил Диксон, он застал в оффисе одного Стронга.
— Джордж, мне нужен Дилоуз. Он поблизости?
— Он в Вашингтоне, улаживает кое-какие дела, но скоро будет.
— Хм… Мы с Энтенцей хотели бы его повидать. Мы, пожалуй, приедем.
Они приехали довольно скоро. Энтенца был чем-то обеспокоен, Диксон — как всегда бесстрастен.
— Джон, — сказал Диксон после рукопожатий и недолгого молчания, — ты ведь что-то принес?
Энтенца поспешно вынул из кармана чек.
— Вот, Джордж, теперь я полностью внес свою долю.
Стронг убрал чек в сейф.
— Дилоуз будет доволен.
— А расписка? — напомнил Диксон.
— Извольте, если угодно, — Стронг молча написал расписку и подал Энтенце.
— Джордж, — вдруг спросил Диксон, — вы глубоко увязли в этом деле?
— Пожалуй.
— Хотите, я вам помогу?
— С какого конца?
— Мне хочется укрепить свои позиции, и я готов выкупить у вас половину вашей доли.
Стронг задумался. Он и в самом деле был очень озабочен. Наблюдение контролера Диксона вынуждало их с Гарриманом держаться в пределах наличности, но он-то знал, как близко они подошли к опасной черте.
— А вам-то это зачем?
— Вовсе не для того, чтобы мешать Дилоузу. Мы — друзья, и всегда готовы его поддержать. Мне просто нужна возможность укротить его, если он начнет зарываться. Вы же знаете Дилоуза, он — неисправимый максималист, его надо притормаживать.
Стронг снова задумался. Самое обидное было в том, что Диксон был прав. Ему и самому часто становилось не по себе, когда он видел, как Дилоуз потрошит один капитал за другим. Казалось, Гарриману наплевать на все, кроме своей Луны — утром он даже не удостоил взглядом отчет об автоматическом выключателе.
— Назовите вашу цену, Джордж, — подался к нему Диксон. — Я не поскуплюсь.
Стронг расправил плечи.
