– Да, лисица. К счастью, мальчик ничего не помнит.
Внезапно взгляд Кристофера стал осмысленным. Он сказал:
– Привет, Николя.
– И тебе привет, Крис.
-Что стряслось?
– Твоей подочетной вселенной хронически не везет на кураторов. Первый продержался два года, вторым был ты, а третий…
– А кто третий, Николя?
– Эми Роуз.
– Что?! – Не только Астрому сегодня суждено было удивляться, у бывшего куратора глаза на лоб чуть не вылезли.
– То. Я сам этого не хотел. Но куратор из нее неплохой. Поверь мне, я сам проводил собеседование. Как говорится, если безобразие нельзя остановить, то нужно его возглавить.
– Совет окончательно сбрендил. Все больше и больше убеждаюсь, что это сборище маразматиков.
Астром просто сидел, оцепенев. Он не смел вмешиваться в разговор.
– Николя, что тебе нужно от меня?
– На твоей бывшей вселенной опять блокада неизвестного происхождения. Все мои попытки связаться с куратором…
– Я не при чем. Попыток побега не предпринимал, клянусь. Ты ведь об этом?
– Что мне делать, как думаешь?
– Пусти все на самотек, Николя. Позволь куратору разобраться самому. Иначе получится, что я зря здесь сижу.
– И что будет, Крис?
– Результат. Я не думал, что кто-то повторит мое сумасбродство… Поверь, оно того стоит. Позволь куратору самому разобраться. Я сказал то, что тебе требовалось?
– Да, рассказал. А о твоих мотивах я догадываюсь.
– Только догадываешься.
Кристофер еще немного подумал, потом прошептал:
– А теперь и ты мне одну вещь скажи. Самосожжение Космо – этот сбой ведь не случаен, не бывает таких совпадений. Это ваша работа? Ну, скажи. Я года четыре уже гадаю.
Сеньор Ваваропи задумался.
– Крис, ты действительно хочешь это знать? Ты же наверняка все понял.
– Это вы подшаманили. Я так и знал. Я так и знал. Ладно, говорить не о чем, а время посещений закончилось. Так что до свиданья. Заходи еще.
Начался ввод в кому. Отчетливо зазвучала клубная музыка – тупой, долбящий ритм. Взгляд Торндайка опять стал остекленевшим. А Астром, постоянно молчавший, подумал, что стоит рассказать об Эми. Он ведь видел ее.
– Сеньор Ваваропи, вы его послушаетесь?
– Джон, этот человек ошибся всего один раз в жизни.
– Судя по всему, его ошибки – это нечто страшное.
– Ты не видел, что бывает, когда он не ошибается. А так было всегда.
– И когда он ошибся?
– Он ошибся, когда дал мне тот же совет. Но теперь, похоже, он угадает.
Астром решил все-таки не говорить Сеньору Ваваропи, что он видел Эми Роуз.
Глава 72 – «Память»
Память… Где же ты? Все, что он знал, это то, что он начал жить не вчера утром. Тем не менее… Это существо начало жить вчера утром, если верить его памяти. Нет, он помнил, конечно, как двигать руками- ногами, глотать, помнил свой родной язык… Так что можно считать, что память сохранилась. За исключением одной мелочи: всей жизни. Все, что дало утро, это какую-то странную, как будто чужую, но приятную мысль.
«Память вернется»
Почему? Откуда? Может, он и ничего не забывал? Что, если он сам окружил себя ложными запретами? Бесполезно. Озарения нет. Память… Придется заполнять по новой. Хотя бы видом этой комнаты. Приятные, теплые цвета, довольно мягкая кровать. Солнце, светящее в комнату, дает ощущение уюта и как бы стирает детали. Внезапно пришло в голову, что надо бы сделать зарядку. Почему? Он же с утра ее делал. Он привык ее делать? Наверное, да. Значит, делаем. Пятьдесят отжиманий для начала? Что ж, вперед. Как ни странно, этого оказывается мало. Семьдесят пять? Хорошо, можно и семьдесят пять. Запросто. Почему? Наверное, тренировки. Или жизнь, что зачастую эффективнее.
А вот и зеркало. Отражение кажется родным. Это хорошо, когда отражение в зеркале кажется родным. Это очень хорошо. Значит, не все так безнадежно. Уже столько времени прошло. Четыре часа, как этот незнакомый даже с собою проснулся и терзает свою память. «Кто я?» Метр с чем-то росту, но сам себе кажется высоким. Наверное, он и есть высокий. Кожа красная. Очень нравится прическа, смахивает на дреды. И самое интересное – костяшки пальцев торчат несколькими шипами. Это так и должно быть? А ему нравится. Наверное, это нормально, когда сам себе нравишься. Именно нравишься, не переходя черту самолюбия.
Еще он находит в своей голове целый архив музыки. Архив был и вчера, но он точно знает, что это не из его памяти. Откуда? Этого не узнать. Незнакомец включает музыку «под настроение» (есть в этом странном архиве такая опция). По идее, это должно интриговать. Какая музыка на этот раз выпадет? Но интриги нет. Эта песня выпадает уже в десятый раз. И он в десятый раз ее прослушает. Потому что там теперь есть частица его. Он впервые задал себе вопрос: была ли раньше частица меня в этой песне? Мягко, приятно, но не по-домашнему, а слегка отстраненно, звучит гитара, и чей-то голос начинает тихо напевать:
Погреться у нарисованной печки,
Послушать несуществующий голос,
Он тихо споет тебе о хорошем,
Красивом, которым полон твой дом.
А где он? Ты это силишься вспомнить.
Ночью, рождаю странные мысли,
Приходишь к уже потрепанной фразе,
Что лучше оставить все на потом.
Песня была грустная, но красивая и светлая. И эти слова… Этот бедолага подумал о том, что он уже что-то искал в этой жизни. Или, может быть, он что-то нашел?
И встретив свое имя на одной из могил,
Ты с ужасом почувствуешь, что ты уже был.
И что тебе останется вместо мечты?
Ухаживать за ней, поливая цветы.
С этого места мелодия становится громче и напористей, как будто автор песни тоже хочет найти свое «я». Нет, они будут искать его вместе, вдвоем.
Тот праздник, что не доставил мне радость,
Тот вечер, который всех нас поставил на место,
Избавил нас от веселья
Которым, мы обладали с утра.
Бездомный, в боях потерянный кем-то рассудок,
Напоминает мне город сожженный,
