– А это обязательно?
– Ох, хитер, зараза. Учти, соврать мне у тебя не получится. А если я залезу тебе в память, это будет не очень приятно. Церемониться я не буду, так как тебя здесь быть не должно. Тем более попал ты сюда не из родной вселенной, а это нехорошо. Это – непорядок. – Незнакомец помахал пальцем.
– Да вы хоть скажите, где я! – Потребовал еж.
– Во временно созданном «канате» для перехода в твою родную вселенную. Тебе придется рассказать, кто это сделал. И вообще, лучше выложи, все что знаешь.
– А у куратора будут неприятности?
– Очень и очень большие. Да ты не бойся, можешь рассказывать все. Хуже ей уже точно не будет.
– Что ты имеешь в виду?
– Около твоей вселенной оцепление. Согнали всех кого можно, а внутрь пробиться не могут. Такого аврала на моей памяти наша контора еще не знала. Виновницу торжества ожидают такие почести, что три дня не сядет. Ну, будешь рассказывать?
– Буду. Но с одним условием.
– Каким же?
– Ты поможешь мне попасть внутрь моей вселенной. Договорились?
– Но я пойду следом за тобой. Хочу сам посмотреть, что у вас творится.
– Хм, как скажешь. Кто ты такой вообще? Ты из этого Совета Кураторов?
– Да. Начинай рассказывать.
Спустя минут двадцать Соник закончил. Грегори только хмыкнул:
– Все ясно.
– Что ясно?
– Что ничего не ясно. Не ясно, как до такого можно было довести. Нет, ну как, скажи мне?
Еж только пожал плечами:
– Как насчет твоей части сделки?
– Щас, подожди, чего-нибудь придумаю.
– Что ты придумаешь?
– Что-нибудь. Не мешай, ладно. Иди, поспи, что-ли.
– Не могу! Я должен его остановить! И куда я пойду тебе?
– Не зуди, не паникуй, не надо. Вот не люблю, когда все вокруг такие нервные, не люблю. Дай подумать.
Ежик мог поклясться, что следующие три минуты были самыми долгими в его жизни. Затем этот Грегори махнул рукой, сказав «а, сети причин хуже уже точно не будет», и подал Сонику фляжку.
– Зачем она мне?
– Пей.
– Объясни в чем план.
– Ты пьешь это, и мы попадаем внутрь.
– И почему мы попадаем внутрь?
– Потому что тот факт, что ты это пьешь, противоречит сети причин. А значит, здесь она станет нестабильной вместе с блокадой. Так и проломимся. Не бойся, не отрава. Ну, мне тебе пипеткой вливать?
Вкус у этой жидкости был весьма непривычным и жгучим. Настолько, что выпить это у ежа сразу не вышло.
– Ты что, с ума сошел? Выплюнуть это?! Знаешь, сколько стоит этот коньяк? Я тебе последнее отжалел.
– Коньяк? А, вот оно что. Героев-алкоголиков не бывает.
– Вообще бывает. Тони Старк, например.
– А в моей вселенной, значит, не бывает. – Горько усмехнулся герой.
«А катись, оно все к черту! За тебя, Эми, за вас всех!» – Подумал Соник и начал пить. Во фляжке было грамм сто, не меньше. Горло жгло, но назло всему ежик пил и пил. Это было уже от злости, из принципа, от безысходности. С каждым глотком реальность вокруг менялась все больше и больше. Уже допив до дна, бедолага почувствовал, что теряет сознание.
Глава 95 – «Золотое правило погружения»
Скучно, делать нечего. Занимаюсь тем, что любуюсь природой. Здесь очень красивая осень. Здесь всегда была очень красивая осень. На мой вкус. Не нравится почему-то другим конец октября – начало ноября. Слякотно, листьев уже нет. Облака, как свинцовые. Да, это подходящий эпитет. Нравятся мне такое время года. Оно мрачное, но спокойное и холодное. Не золотая осень, с которой так тащился Пушкин, а именно эта слякотная пора, когда у всех уже унылые лица. Но зато никакой суеты и жары. И никого лишнего на улице. В такую погоду даже самым закостенелым гопникам не захочется отжимать мобилы у лохов.
Кое-где валяются обрезки труб. Как и положено, ржавые. Мы все еще около пассажирского вагона, тем не менее – костер нам основное убежище. И дело даже не в радиации. Неуютно в этом вагоне. Просто зайти – интересно. Это как в детстве, когда забредаешь в какие-то незнакомые тебе конструкции. Весьма любопытно залезть в грузовик электромонтеров, где сзади почти как в купе поезда, только поменьше и уютнее. Тоже столик, две скамеечки с откидными сиденьями и вещами под ними. А еще печка-буржуйка. Честное слово, своими глазами видел, когда маленький был. Кстати, валяется печка и здесь, в этом вагоне. Только она непригодна, дырявая ведь. Чужое тут мне все. Хозяев нет давно, и больше уже точно не будет. Это – железяка и нечего мне по ней горевать. Пойду обратно. Скоро Дима уже должен все закончить.
Так, кто это такие? Откуда они тут? Что тут вообще творится? Какого… Какого перпендикуляра тут делают Джон Астром и Сальвадор Комего?
– Э… Ребят, какого хрена вы тут делаете? – Астром тоже очень сильно удивлен.
– Так-с, а я тебя помню, читер поганый. – Ухмыльнулся Сальвадор Комего.
– Вообще-то не должен. – Засомневался я.
– Даже если и был какой-нибудь блок, то он до тех пор, пока мы не свидимся вновь. Ты ведь на такое и не рассчитывал.
– А почему читер? – Спросил Астром.
– Мы расскажем это позже. Только объясните, как вы нас нашли. – Заявила Эми.
– Да просто из твоей вселенной, куратор, чего-то вылетело. Прилетело сюда. Использовало поисковую комбинацию. А нас двоих отправили следом, проследить и выяснить, что тут стряслось. Как вы опять внутрь блокады влезли, и зачем оттуда вылезли?
– Комего, я уже несколько дней не была в своей вселенной! Я понятия не имею, за чем или за кем вы сюда явились.
– А кто мог явиться? Кто-то из персонажей, или сам Шэдоу соизволил?
– Уточни, что за Шэдоу и чем так важен.
– Шэдоу – это еж, которому не понравилось быть под играми, и он решил круто поменять жизнь всей вселенной. – Уточнил я специально для Сальвадора Комего.
Черт! Их тут быть не должно! Весь мой план прахом пойдет! Ааааааа!!! Что же делать-то? Зараза! Думай, Димонски, думай. А-а-а-а! Спокойно. Нас попалили, но еще можно договориться.
– Ребят…
– Ты хочешь, чтобы мы в положение вошли? – Догадался испанец.
– Хочу. Ибо есть рабочий план. Небольшой расчет на эффект естественности и грубые нарушения правил.
– Это те, которыми куратор этой вселенной сейчас занимается? – Ухмыльнулся Астром. – Как ж ты его уломал? Кураторы они такие, пока не прижмет, ничего сверхъестественного не предпримут.
– Джон, это секрет фирмы. В общем, Эми перекинь текст им.
