С утра надо было бы что-нибудь сделать для Пупочки. Но брат Гриша доложил, что в Рощине есть математический лагерь. Или физический тоже. Но других подходящих во всей области не сыскалось – только физкультурные. И Свами услала его с Витьком за профессорской Ксаной.
– Подождет Пупочка, – махнул рукой Витёк. – А иначе как через эту Ксану профессора не взять. Ничего не подпишет, только в Канаду нажалуется.
Клаве было скучно. Витёк уехал, вечером не ждал безумеющий постепенно зал. А простая привычная уже радость не приносила прежнего умиления – ни утренняя, ни вечерняя. Она ведь теперь сама с Госпожой Божей накоротке – в любое время. Мати, Доча и Святая Душа словно дома у нее собираются.
Поэтому она даже Соньке обрадовалась, тем более, что та принесла благую весть:
– Сестра Ирка беглая нашлась, добрая Дэви.
– Пришла?!
– Не. Место ее нашлось. В парник убежала.
– В парник? Помидоры, что ли сажать?
Сонька долго смеялась,
– Тут в общаге парней много – вот и целый парник. Отпарят тоже в лучшем виде. И с помидорами у них в порядке круглый год. Пойдем сейчас ее увещевать с самой Свами.
– И я с вами! – засобиралась Клава.
Да и собраться легко – всё на ней и при ней.
Свами одобрила.
– Я тебя не беспокоила, добрая Дэви, думала, ты хочешь отдохнуть после вчерашнего. Но если ты полна похвального рвения, пошли. Госпожа Божа нам поможет.
В саду Свами задержалась, недовольно показала на корзину с кирпичами, плывущую под стрелой похожего на огромного журавля подъемного крана.
– Стоял-стоял тихо – и очнулся. Еще одну домину громоздят – склеп смрадный. И над самым кораблем.
– В пустыню лесную пора нам, сладкая Свами, да? – уточнила Соня.
– Пора. Укажет Божа – и отселимся в пустыню.
Свами рассыпала крупу вокруг себя – и тотчас слетели дежурившие на крыше голуби.
– Вот так и улетим во благовремении, – пообещала. – А пока пора душу заблудшую увещевать с любовью.
И двинулись, сверкая серебряными плащами. Сонька чуть впереди, Свами и Дэви степенно сзади.
Клава смотрела на сонькины волосы и думала, что и у нее обязательно вырастут такие же длинные – не говоря уж про цвет солнечного света, Соньке недоступный. Мати, Доча и Святая Душа обязательно помогут по-родственному, да и средство школьное поспособствует.
Встречные многие кланялись и подходили. Свами охотно налагала Печати Любви. Иногда и Дэви не брезговала.
Ну и шипели вслед некоторые. Не может же Госпожа Божа просветить всех: должен же кем-то и ад наполняться, чтобы поддержать тамошнее производство.
Парник показался близко – через три квартала. Только что Ирка не могла сверху в окна корабля заглядывать, если с высокого этажа. Не удосужилась даже убежать далеко.
Этаж, донесли, четвертый.
Парник оказался квартирного типа. Вахтерша внизу взглянула лениво – и не спросила ничего. Двери квартир ломаные, обцарапанные. Клава вспомнила свою квартиру – и пошла неохотно.
И на четвертом дверь оказалась прикрытой – но не запертой. Свами вошла первой, Соня за ней. А Клава, замыкая, увидела из-за спин, как метнулась фигура в синем халате – Ирка, наверное – и захлопнулась дверь комнаты перед самой Свами.
Комнатная дверь зато при замке.
– Сестра Ираида, – заговорила Свами, приблизившись к самому косяку – надеясь на щель боковую. – Пришли мы к тебе с любовью.
Не откроет Ирка, упорствуя в грехе. Тем более, если без обета осталась. Если только сила Свами ее и через дверь не достанет.
– Ты нас оставила, но осталась в сердцах наших. Благие дела в нашем Сестричестве совершаются, о чем и пришли тебе поведать. Добрая Дэви снискала пути к сердцам многих сестер и братьев, обратила их помыслы к Госпоже Боже. Возрадуйся и ты с нами.
Тишина за дверью.
– Услышала ли ты меня, сестра возлюбленная? Возрадовалась ли?
Тишина такая же.
– Мы не пришли тебя неволить, сестра возлюбленная. Каждая сама отвечает Госпоже Боже, сама избирает пути свои. Ряды наши умножаются бессчетно, и не нам дорог твой вклад в Сестрическое движение, а тебе самой. Близок час перемены чисел, и о спасении души позаботится рачительная хозяйка. Скоро исполнятся сроки, выметет Госпожа Божа мусор человеческий – остерегись же, покинь днесь мерзость мира! Вернись в корабль наш спасательный, прямо в гавань Госпожи Божи плывущий, и забудутся заблуждения твои. Если соблюла ты обет весталочий, то вернется к тебе и веночек почетный. А не соблюла здесь в вертепе – Госпожа Божа милосердна. Место для подвига всегда найдется и слабой сестре. Нарушение же обета вне стен корабля смертным грехом не почитается, поэтому сохранится и грешное тело твое как сосуд души, Госпоже Боже предназначенной.
Компромиссный вариант: признать, что пломба потерялась не до побега, а после. А Сонины сомнения и донесения – побоку.
Зато Клава и не знала прежде, что вне стен обет нарушим без больших последствий! Ну да эти правила для сестер внизу и не достигают добрую Дэви.
– Ответь же, сестра дражжайшая.
Свами так приблизилась к щели между дверью и косяком, что Клава испугалась, как бы Ирка не раскрыла дверь резко и не хлопнула снова – тогда бы Свамин нос мог бы понести большой урон. Нет-нет, действительно испугалась за Свами. Подвиги бескорыстной любви часто сопряжены с опасностями.
Ответили крики и шум лестничный.
– Там они!.. Ведьмы белые!..
Вбежала группа смешанная. Мужики незавидные – неужели они и составляют славу парника всерайонную?
– Вот!
– Вы что ж? До чего допугали – чтобы выкидываться!
– Да не выкидывалась, а на балкон соседский перескакивала, я ж видела! Перескакивала – и сорвалась.
– Выкидывалась! А если и перескакивала – до чего ж довести, чтобы от их скакать через балконы? Не коза чай!
– Спасибо, Бог спас.
– Повезло просто, кусты разрослись.
– Бог спас.
– Да кусты там!
– А Бог и кусты подстелил.
Жива Ирка, значит.
– Госпожа Божа явила чудо, спасла неразумную сестру нашу, возлюбленную малую дочку свою, – звучно сказала Свами.
– Пошла ты со своей Божей бесовской! Один Бог истинный, Он и спас. Во имя Отца и Сына и Святаго Духа. Развелось этой погани.
– Масоны всякие.
– Папистки. Лютера своего тешут.
– Слава Богу, жива, а то бы сейчас милицию кликнуть. Что довели.
– И так можно – кликнуть. За попытку покушения.
