поголовья. Уже после установления советской власти в Грузии специально образованная комиссия на правительственном уровне определила общий ущерб, нанесенный Южной Осетии грузинской карательной экспедицией, в денежном выражении в 3.317.516 рублей золотом.
Изгнанное со своей исторической родины население Южной Осетии тысячами устремилось через заснеженные перевалы гор в Терскую Республику. Они лишились всего — земли, жилищ, скота, основных средств к существованию.
Установление советской власти в Грузии в 1921 году, казалось, положило конец геноциду народа Южной Осетии. Но народ в течение четырех лет восставал и проливал свою кровь во имя свободы, одоления национальной дискриминации и осуществления принципа национального самоопределения. В новых условиях эта борьба видоизменилась и стала борьбой за национально-территориальную автономию.
Как ни странно, новая администрация Грузии продолжала прежнюю политику в отношении Южной Осетии, упорно утверждая, что в Грузии есть осетины, но нет Осетии… Новые власти даже в официальных документах прибегали к откровенной лжи и утверждали, что на территории Грузии имеется всего лишь семь осетинских деревень и ни о какой автономии для них не может быть и речи!
Этой дискриминационной позиции руководством Южной Осетии был противопоставлен принцип права на самоопределение. В проекте Конституции, разработанном руководством края, указывалось, что «Столицей ССР Юго-Осетии является г. Цхинвал». Официальным языком сношений между Южной Осетией и Грузией признавался русский. Однако закавказское правительство настаивало на целесообразности предоставления Южной Осетии лишь прав автономной области. Пришлось пойти на компромисс. 25 февраля 1921 г. окружной ревком Южной Осетии постановил: «Выделить Южную Осетию в автономную единицу (область с центром в городе Цхинвал)».
Руководство советской Грузии формально признавало необходимость предоставления Южной Осетии статуса автономной области. На деле же оно всячески торпедировало положительное решение этого вопроса.
Не вдаваясь в подробности, напомним: дело тогда кончилось тем, что 20 апреля 1922 г. Всегрузинский ЦИК и СНК ГССР издали декрет, в котором сказано: «Образовать автономную область Южной Осетии как составную часть ССР Грузии с центром в г. Цхинвали».
На деле Осетия была рассечена на две автономии с подчинением их разным республикам. И такое расчленение осетинского народа было преподнесено как великий дар несчастному народу, который не желал мириться с лишением его неотъемлемого права на самоопределение.
Для экономически отсталой, аграрной Южной Осетии важнейшим звеном социально-экономического развития была индустриализация края. Для ее успешного осуществления здесь имелись и сырьевая база, и трудовые ресурсы, и рынок сбыта. Однако республиканские власти всячески препятствовали созданию и развитию здесь промышленности. Тем самым область обрекалась на роль аграрно-сырьевого придатка промышленно развитых центров Грузии.
За весь довоенный период в Южной Осетии не было построено ни одного сколько-нибудь крупного предприятия фабрично-заводской промышленности. Вся индустрия автономной области на начало 1941 г. была представлена двенадцатью предприятиями полукустарного типа сезонного действия с общим числом рабочих чуть более 500 человек.
Не произошло положительных перемен в позиции руководства республики в отношении Южной Осетии и в последующие годы. Руководители менялись, а положение оставалось прежним.
Так, в 1947 г. решением союзных властей в Цхинвал из Вены было завезено оборудование репарационного авторемонтного завода. В декабре того же года завод был сдан в эксплуатацию, а в 1948 г. завод дал солидную прибыль народному хозяйству области, задание же 1949 года было выполнено к 7 ноября на 315 %! Но в июле 1950 г. вопреки настоятельным просьбам руководства области завод был передислоцирован в Кутаиси. В отдельные годы под различными предлогами были закрыты Джалабетский и Чурисхевский лесопильные заводы, прекращены разработки месторождения нефти в Громе. На основании решения Совета Министров СССР приказом министра мясомолочной промышленности СССР от 13 сентября 1949 г. по Грузии предусматривалась постройка 9 мясокомбинатов, в том числе один (мощностью 200 тонн) в Цхинвале. Уже в 1950 г. все они, за исключением Цхинвальского, были сданы в эксплуатацию, а последний не начал строиться и в 1955 г. Аналогично обстояло дело и со строительством Цхинвальского хлебокомбината, а постройка цементного завода на сырьевой базе месторождений мергеля в Тбете была вообще изъята из плана.
Та же негативная позиция руководства республики отчетливо прослеживается и в отношении к аграрному сектору экономики Южной Осетии. Решения, принятые властями Грузии в 40 — 50-е годы, являлись политикой экономического геноцида крестьян Южной Осетии.
Политика экономической дискриминации крестьян Южной Осетии продолжалась и даже усилилась в 50-е годы.
Республиканские власти в отношении Южной Осетии широко практиковали «дифференцированный» подход в планировании, зловещий смысл которого заключался в том, что план сдачи зерна устанавливался тем горным районам области, где пшеница никогда и не произрастала, план сдачи яиц — тем районам, в которых никогда не было птицеводства.
Ничем нельзя оправдать и неприкрытую культурную дискриминацию южных осетин, осуществлявшуюся властями Грузии в указанные годы. Так, вследствие реформы 1944 г. осетинские дети могли учить родной язык лишь как дополнительный предмет и только в начальных классах. Но республиканские власти не остановились и на этом. В августе 1949 г. осетины были начисто лишены возможности обучения на родном языке. А в 1951 г. все делопроизводство в Южной Осетии было переведено на грузинский язык. В течение дня со стен зданий были сняты все вывески на осетинском языке. Кроме того, была изъята вся литература на осетинском языке в педагогическом институте и в средних учебных заведениях. Следует учесть и то, что в 1938 году осетинский алфавит был переведен на грузинскую графику. Таким образом, у одного народа одновременно оказалось два алфавита.
Культурно-экономическая дискриминация южных осетин, граничащая с геноцидом, вынуждала их покидать землю предков, в поисках лучшей доли уходить за хребет, на север. Миграция южных осетин в 40 -50-х годах приняла массовый характер. Обездоленные и разоренные крестьяне семьями, а то и целыми селениями перебирались в районы Северной Осетии. Из горной зоны Джавского, Цхинвальского и Ленингорского районов только за вторую половину 1944 г. ушло 380 крестьянских дворов (2199) человек. Всего же в течение 1944–1945 гг. Южную Осетию покинуло 795 дворов в составе около 5000 человек. Многие села пришли в полное запустение. Миграция продолжалась и в последующие годы. Только в 1951– 1952 гг. численность населения области сократилась на 9000 человек.
Антиосетинская политика властей Грузии не могла не вызвать протестов общественности Южной Осетии. Представители передовой интеллигенции, студенческая молодежь подняли голос в защиту своего народа.
Так, в 1951 г. группа комсомольцев из Цхинвала выступила против закрытия осетинских школ и существования у осетинского языка двух алфавитов. Это законное требование было расценено как проявление буржуазного национализма и протестовавшие были сурово наказаны. Органы безопасности Грузии арестовали их и в Тбилиси на закрытом суде были осуждены на различные сроки каторги: Ванеев В. Д. — к 25 годам, Гассиев Л. С., Бекоев Г. К. и Джиоев 3. А. — к 10, а Габуев Х. — к 8 годам.
Таким образом, жители Южной Осетии лишались и права на отстаивание своих прав. Более того, на XV съезде Компартии Грузии первый секретарь в своей заключительной речи заявил, что «одна часть интеллигенции в Южной Осетии заражена буржуазным национализмом и этот национализм надо выжечь каленым железом».
Кажется, эти слова дошли «до сердца» Михаила Саакашвили в августе 2008 года. И он решил стать «Михаилом Кутузошвили».
Что же из этого получилось?
Незадолго до начала вторжения Саакашвили в Южную Осетию и в первые дни войны, кухонные стратеги из российской либеральной тусовки были преисполнены оптимизма. В победе маленькой, но гордой грузинской армии они убеждали своих почитателей истово и взахлёб. Грузия в любом случае выиграет этот конфликт, утверждали эти писатели-фантасты. Цитировать их не будем — противно. Но так, для памяти,
