Прогон произвел на Сергея удручающее впечатление. Гремела однообразная ритмичная музыка, дергались, как механические куклы, девицы из подтанцовки, вспыхивали и тут же гасли, направленные почему-то прямо в зрительный зал разноцветные прожектора.
Постановщик явно намеревался сходу послать зрителя в нокдаун.
Разумеется, не обошлось без дыма. На каждый выход Мальвины, справа и слева из-под сцены начинали клубиться белые кучевые облака. Она по колено в белом дыму с микрофоном в руках ходила от задника к рампе и смотрела куда-то поверх голов сидящих в зале. Очевидно, все это должно было выражать, что девушка мечтает о неземной любви.
Мальвина не пела, даже рот не открывала. Изредка слегка подтанцовывала вместе с девчонками, да в конце каждого номера выходила на авансцену и раскидывала в разные стороны руки.
Словно говорила: «Пою только для Вас!».
По идее постановщика, в этих местах должны быть аплодисменты, свист, восторженные крики и швыряние букетов на сцену к ногам «звезды». Но на прогоне в зале сидела только молчаливая седая дама. В промежутках между номерами, она жутко кашляла и, закуривая новую сигарету, кутала плечи в темную накидку.
Сергей недолго терпел это высокое искусство. Как только свет в очередной раз погас, осторожно выбрался из своего заднего ряда и, стараясь не скрипнуть дверью, незаметно вышел в фойе.
Вышел из зала и тут же услышал, на втором этаже, рядом с гримерной Мальвины, хлопнула оконная рама. На улице жара и полное безветрие, стало быть… диверсанты.
Приличной охраны в ДК им. Зуева не было. Седой бородатый пенсионер, дежурный на служебном входе «Калиныч», хоть и наряжался в угрожающую форму десантника, не мог обидеть даже таракана. Почему его звали «Калинычем», никто не знал. Так уж сложилось исторически. Что это? Фамилия, отчество, подпольная кличка? Сергей так и не разобрался. Спросить у самого «Калиныча» было неудобно.
Сергей пулей взлетел по лестнице на второй этаж и увидел вопиющую сцену. Две девицы, тинэйджерского возраста, тянули за ноги через окно в коридор третью. Та судорожно цеплялась руками за пожарную лестницу, и ни в какую не желала ее отпускать. Все-таки, второй этаж. Шею свернуть, один момент, если сверзишься.
Сергей среагировал мгновенно. Подскочил к подоконнику, ухватил тинэйджерку за пояс джинсов и одним движением втащил в коридор. Поставил на ноги и грозно спросил:
— Документы!
— Мы из фан-клуба «Мальва». У нас приглашение.
— Почему через окно?
— «Калиныч» не пускает, — возмущенно сказала самая маленькая и симпатичная из тинэйджерок. — Совсем оборзел!
— Нажрался вчера, небось! — басом сказала вторая.
— Мы в своем праве! Нас сама Мальвина приглашала!
— А этот козел не пускает!
— Бабки вымогает! Хочет, чтоб ему сунули!
— Мы принципиально не платим!
— Мы из фан-клуба!
— Разберемся! — строго сказал Сергей. — Найдем консенсус!
— Он козел! — с сомнением покачала головой та, которая только что болталась вверх ногами в окне. На ее раскрасневшемся лице не было и тени испуга.
— Вам действительно нравится Мальвина? — спросил Сергей.
Тинэйджерки затараторили, перебирая друг друга. Даже локтями пихаться начали, каждая норовила встать перед Сергеем.
— Мальвина — супер! Просто супер!!!
— Самая красивая, прикольная!!!
— Самая веселая, честная!!!
— Мальвина — наша звездочка!
— Мечта, вечный идеал!!!
— Все другие, просто отстой! Смотреть противно!
— Ты кого имеешь в виду?
— Да эту корову, которая замуж за бизнесмена выскочила!
— Мальвина на такое никогда не способна!
— Она честная! Не продается!
— Ладно, девочки! Ладно! Тихо-о!!! — повысил голос Сергей.
Консенсус нашли в неожиданном месте. В женском туалете. С самой серьезной миной на лице, Сергей предложил тинэйджеркам пересидеть до вечернего концерта в зрительском женском туалете. Заранее был уверен, те откажутся. Но три грации неожиданно с восторгом согласились. Только та, что висела в окне, недовольно проворчала:
— Вообще-то, это унизительно!
— Зато гарантия, что увидите концерт бесплатно! — поставил точку охранник Сергей Кострюлин.
Он вспомнил, как лет шесть-семь назад сам, с двумя одноклассниками, влез через окно в мужской туалет Дома Кино на Васильевской. Был какой-то международный фестиваль, попасть в кино хотелось до жути. Денег, само собой, даже если бы скинулись, хватало в лучшем случае на четверть одного билета. Они и полезли.
Какой в тот день был фильм, чем все дело кончилось, начисто вылетело из головы Сергея. Вспоминался почему-то только запах хлорки и горький привкус во рту от сигарет «Родипи», которых они выкурили на троих целых две пачки.
После прогона, Надя выглянула из гримерной и поманила Сергея пальчиком. Он стоял возле лестницы, курил.
— Сережа! Ты машину водить умеешь?
— Не только. БМП могу, легкий танк…
— БМВ? — переспросила Надя. — Значит, с «Фордом» справишься? Ты вообще, в тачках разбираешься?
— Аккумулятор от карбюратора отличить могу, — скромно, но с достоинством ответил Сергей.
Надя ничего не поняла. Сама знала только, куда бензин заливают. Она почувствовала, Сергей со всеми четырехколесными на дружеской ноге. Кинула ему ключи от машины и попросила ждать на улице.
— Надо сгонять в одно место! — пояснила она.
Сергей спустился по лестнице, вышел на улицу, с достоинством, без суеты и спешки, окинув небрежным взглядом переулок, не глядя, отключил сигнализацию и уселся в «Форд». На место водителя.
Жаль, никто из прежних приятелей не видел его в эту минуту.
«Здорово, старик! Будем дружить!» — тихо сказал он «Форду».
Женщины в большинстве своем примитивные создания. Не дано им понять, автомобили — существа одушевленные. Вот они и издеваются над мужиками, иронизируют, когда те в голос разговаривают со своими четырехколесными друзьями.
А ведь достаточно присмотреться, прислушаться, чтоб понять: у каждого автомобиля есть душа, свой характер, темперамент, вкусы, привычки. И все такое.
Сергей всегда разговаривал с автомобилями. Даже с чужими, с незнакомыми. И ничуть не стыдился этого. Кто не газует, не поймет.
Лет с двенадцати он бредил машинами. Все началось с увлечения мотоциклами. Еще когда жили в Ховрино на самой окраине Москвы, они с ребятами, всем двором гоняли на дребезжащем «Ковровце». Такие сейчас только в музее. Когда Сергею стукнуло шестнадцать, отец влез в жуткие долги и купил ему подержанную «Яву». Через год под их окнами стояла потрепанная жигулевская «копейка».
Дни и ночи Сергей проводил в гараже за домами, рядом с окружной железной дорогой. Через два месяца мог с закрытыми глазами разобрать и собрать любой карбюратор. У него прорезался явный
