— И не подумаю! Даже пяткой не пошевелю.
— Найди Игоря! Я тебе… приказываю!!! — закричала Надя.
— Иди ты… знаешь куда! — рявкнула Наталья. — Приказывает она мне. Выйдешь как миленькая. И отработаешь, как положено!
— Нет, нет, нет! — уже плача, твердила Надя. — Я не могу, понимаешь, не могу-у!!!
— Перебьешься! О зрителях подумай, если на себя наплевать. Люди после работы пришли отвлечься, отдохнуть, развлечься… Она, видите ли, не выйдет! Не морочь голову!
— Я не могу! — заливаясь пьяными слезами, твердила Надя. — Я тебя прошу! Очень прошу! Умоляю!
— Каждый раз, одно и то же,… — качала головой Наталья, — одно и то же…. Которые день летим, и все четверг!
— Хочешь, на колени встану?
Надя неожиданно опустилась, даже не опустилась, как-то неловко сползла со стула на пол, встала на колени.
— Совсем спятила!? — взвилась Наталья.
— Вот! Я стою на коленях! Позови Игоря. Я… я боюсь, — понизив голос, шептала Надя. — Они меня освищут, понимаешь.… Закидают помидорами…
— Закидают, — кивала Наталья. — Тухлыми яйцами. Если не выйдешь на сцену. Они деньги заплатили. Имеют право. Вставай!
Наталья зашла сзади, подхватила ее под мышки, рывком подняла с колен, усадила на стул. Быстрыми уверенными движениями довела грим до конца. Слегка припудрила лицо подруги.
«Внимание!» — опять ожил динамик. «Начали-и! Осветители! Убираем свет из зала-а! Медленно-о! Давайте музыку-у!».
Из динамика понеслась бодрая, ритмичная музыка.
— Я не могу… — шептала Надя. — Помоги мне…
— Хорошо, хорошо… — раздраженно отвечала Наталья. — Ясное дело, помогу. Куда я денусь.
— Ты мне поможешь? — со страхом спрашивала Надя.
— Помогу, помогу. Кто тебе поможет, кроме меня.
«Девочки-и! Балетные! Пошли-и!!!» — неслось из динамика.
— Так! А ну, встала! Встала, встала! — свистящим шепотом начала Наталья. — Ты вышла на сцену…
— Вышла на сцену… — как эхо повторила Надя. — Что толку?
Надя, морщась, явно превозмогая себя, поднялась со стула, вышла на середину гримерной. Вся ее фигура выражала крайнюю степень усталости, какой-то испуганной вялой покорности.
— Смотришь поверх голов!
— Смотрю поверх…. Не получится! Если ты не поможешь…
— Кто тебе поможет, кроме меня…
Наталья зашла Наде за спину, встала на некотором расстоянии от нее, пристально смотрит ей прямо в затылок.
— Смотри вдаль…. Поверх голов сидящих!
— Да, да…. Я попробую…
— Вступление…. Набрала побольше воздуха… будто хочешь взлететь… будто взлетаешь, и поешь! Поешь!! Поешь!!!
— Да, да… — шептала Надя. — Я все помню… Я все поняла…. Только не бросай меня… Ты поможешь мне?
— Не бойся, я с тобой! Я всегда стою за твоей спиной! Иди вперед и ничего не бойся!
Наталья быстро подошла к двери, распахнула дверь в коридор.
— Сережа! Быстро сюда!
Дверь распахнулась почти мгновенно, но вошел Сергей как-то нерешительно, осторожно. Вернее, даже не вошел, остановился на пороге. Они опять встретились глазами с Надей.
— Спасибо тебе, Сереженька-а… — протяжно сказала она.
— Ладно вам! Потом разберетесь! Сережа! Бери ее под руку…
Сергей подошел к Наде, неловко попытался поддержать ее.
— Не прикасайся ко мне! Мне противны… твои прикосновения…
— Не слушай! Она не в себе! — распоряжалась Наталья. — Крепко. Держи ее крепко! И веди на сцену!
— Ты поможешь мне?
— Уже сказала. Я с тобой! Я всегда с тобой! Главное, не оглядывайся! Я стою за твоей спиной. Сережа! Веди ее, веди…. Время поджимает. И не вздумай отпустить, голову оторву! Понял?
— Куда уж яснее, — пробормотал Сергей.
Он осторожно, но, очень крепко держа Надю за локоть, вывел в ее коридор и повел по лестнице. Сначала на первый этаж, потом по длинному коридору к сцене. Наталья шла рядом с Надей и, за ее спиной давала последние наставления Сергею:
— Ничего не слушай, что бы она там ни молотила! Веди к сцене!
Надя, как сомнамбула, шла между ними и шептала:
— Ты поможешь мне? Ты поможешь?
— Да, да… — раздраженно откликалась Наталья. — Все будет как всегда. Иди и не оглядывайся.
Проход троицы по длинному коридору к сцене сопровождал тревожный голос помрежа Норы по трансляции: «Мальвина!!! На выход!!! Мальвина! Девочка! Твой выход! Балетный номер заканчивается!». Из динамика по нарастающей гремела ритмичная музыка.
— Ты мне поможешь?
— Я с тобой! Я с тобой!! Я с тобой!!!
Кое-как концерт начали во-время. Даже фанатки, видевшие все выступления Мальвины и знавшие наизусть все ее движения и интонации не заметили ничего необычного. Все было как всегда. Разве только чуть нервнее обычного, взвинченнее. Что вполне можно отнести на счет последнего выступления «звездочки» в столице. И дикой жары.
В середине второго отделения Мальвина неожиданно замолчала на полуфразе. Публика замерла в нетерпеливом ожидании. Музыканты сыграли еще несколько тактов и тоже замолчали. Помрежа Нору за кулисами чуть удар не хватил.
Мальвина едва заметно встряхнула головой, обвела сидящих в зале мутноватым взглядом и сказала прямо в микрофон. Четко и громко. Каким-то абсолютно незнакомым голосом:
— Пошли вы все… к чертовой матери-и!!!
И ушла со сцены. Публика неистово зааплодировала. Очевидно, восприняла это как очередной, заранее отрепетированный финт ушами. Эстрадную публику вообще трудно чем-либо удивить. Ее хоть из пожарного шланга со сцены поливай, только довольна будет.
Никто из зрителей не обратил внимания на элегантного человека в сером костюме, стоящего за последним рядом партера у дверей. В продолжение всего второго отделения он стоял, засунув руки в карманы брюк, и едва заметно покачивался с пятки на носок. Игорь Дергун всегда слегка покачивался, когда что-либо оценивал, напряженно думал. Когда ему необходимо было принять важное решение.
На следующий номер Мальвина вышла, как ни в чем не бывало. И до самого финала все шло по накатанной колее. Только уже во время поклонов, когда публика орала дурными голосами, свистела от восторга и швыряла один за другим букеты на сцену, Мальва повела себя странно. Она стояла на самой авансцене, широко распахнутыми глазами смотрела в зал и горько плакала.
Она не кричала, как обычно:
— Мужики-и!!! Я вас всех люблю-у!!! Мужики-и!!!
Она не взяла в руки ни одного букета. Стояла и плакала.
