| Амвросиевский р-н, июнь — октябрь 1942 | 9 | — | ГАДО. Д. 328. Л. 11 | |
| Тулупов Н. Т. | Г. Енакиево, шахта им. К. Маркса, ноябрь 1941–1943 | 6 | 6 | ГАДО. Д. 140. Л. 22, 23 |
| Трифонов (Югов) М.М. | Марьинский р-н, группа разведки ЮФ, 31.05.1943 | 13 | 13 | ГАДО. Д. 2. Л. 119–125 |
| Холоневец Ф. Н. | Г. Макеевка, ноябрь 1941 — сентябрь 1943 | 13 | 6 | ГАДО. Д. 325. Л. 9, 10 |
| Штанько Е. М. | Г. Мариуполь, завод «Азовсталь», октябрь 1941 — июль 1943 | 7 | 7 | ГАДО. Д. 166. Л. 23 |
| Шумко П. С. | Мариуполь, разведчик, октябрь 1941 — февраль 1943. | 7 | 3 | ГАДО. Д. 5. Л. 84, 106 |
| Яковлев H. A. | г. Харцызск, г. Иловайск, октябрь 1941 — май 1942 | 23 | 6 | ГАДО. Д. 156. Л. 12. Д. 199.Л. 29 |
| Яровенко A. A. | Амвросиевский р-н, с. Степано-Крынка, ноябрь 1942 — март 1943 | 13 | — | ГАДО. Д. 156. Л. 2–3 |
После образования независимого украинского государства, начиная с 1994 года, правила признания человека участником партизанско-подпольного движения были смягчены. Например, таковыми стали признавать не только по документам партийного архива, но и по показаниям свидетелей (не менее двух человек). Учитывались даже косвенные показания (то есть свидетели лично не участвовали в совместных действиях с ними, но слышали об этом из рассказов других лиц). Это отразилось на статистике участников движения сопротивления, их количество стало возрастать. По некоторым данным, количество участников превысило тысячу человек, что не подтверждается никакими архивными документами.
Отдельно стоит рассказать и о такой малоизвестной в советское время, но ставшей популярной в последние несколько лет теме, как действия отрядов ОУН в Донбассе.
За годы независимости в различных украинских изданиях (прежде всего националистического толка) появились статьи, рассказывающие о «многочисленной разветвленной сети оуновских организаций в Донбассе», «совместных советско-оуновских партизанских отрядах на территории Сталинской области», «о борьбе ОУН в Донбассе вплоть до 1958 года».
Однако при ближайшем рассмотрении реальность такова: на территории Донбасса реально действовали только представители так называемых «походных групп ОУН». Приведем только несколько свидетельств: например, из аннотации протокола допроса члена ОУН Шимона Евстаховича Турчановича[37] от 21 октября 1944 года:
«В начале 1941 г. Центральный провод приступил к созданию так называемых „походных групп ОУН“, которые должны были начать свою деятельность после нападения Германии на СССР и продвижения немецких войск в глубь советской территории.
Перед походными группами ставились такие задачи: захватить в свои руки все руководящие должности в местных органах самоуправления на оккупированной немцами Украине, а также на Дону и Краснодарском крае или поставить во главе их специально отобранных лиц, что враждебно относились к Советской власти; создать на означенной территории мощные оуновские организации; повести активную антисоветскую националистическую агитацию среди населения. Сам Семчишин прибыл в Днепропетровск»[38].
Из аннотации протокола допроса члена ОУН Мефодия Павлишина от 27 октября 1944 года: «По словам Павлишина, с октября 1941 г. он в течение двух месяцев был референтом по работе с молодежью Криворожского окружного провода ОУН и одновременно работал заведующим историческим архивом при местной управе. В январе 1942 г. он и Семчишин были арестованы немцами и сначала в течение трех месяцев содержались в тюрьме в Кривом Роге, а потом в течение семи месяцев — в Днепропетровске. В октябре 1942 г. они осуществили побег из-под стражи и установили связь с Южным краевым проводом ОУН, что был создан в то время в Днепропетровске».
Из показаний другого активного участника ОУН в Донбассе Андрея Ирия-Авраменко:
«После того, как Мариуполь был оккупирован немцами, вместе с ними прибыли активные украинские националистические деятели — эмигранты, особенно — галичане, что, как правило, работали переводчиками в немецкой армии. Они начали устанавливать связи со старыми националистическими кадрами и украинцами, что проживали в Мариуполе, обрабатывая их в националистическом духе. Так, в одной из военных частей служил переводчик — Дубас Иван, 23 года, активный националист, что был тесно связан с заведующим типографией Яковом Жежерой, последний в марте 1942 г. познакомил меня с
