– Ну, милое чудище! Куда же это ты собрался? Подними-ка голову и посмотри, кто перед тобой!
Волшебник взглянул и увидел существо, очень похожее на Бога грома: с узенькой мордочкой, острыми зубами, с огненным взглядом, плоской головой и обросшим шерстью лицом. От страха у него опустились руки и подкосились ноги. Он с шумом оставил свое тело и, превратившись в бешеный вихрь, умчался прочь.
Сунь У-кун ринулся за ним и, размахнувшись, ударил своим посохом по ветру. От этого удара полетели тысячи искр, но ветер умчался по направлению к своей горе. Сунь У-кун на облаке помчался за ним.
– Куда бежишь? – кричал Сунь У-кун. – Если ты спрячешься на небе, я найду тебя даже во дворце созвездия Южной Медведицы! Если попытаешься скрыться в землю, я достану тебя из царства Владыки преисподней Янь-вана!
Чем окончилась эта погоня и кто в конце концов победил, вы можете узнать, прочитав следующую главу.
из которой вы узнаете о том, как Сунь У-кун усмирил волшебника Пещеры облаков и как Сюань-цзан на горе Будды познал сутру о моральном и телесном очищении
Итак, волшебник, превратившись в луч света, умчался, а Великий Мудрец на радуге пустился в погоню за ним. Вдруг перед ними, словно из-под земли, выросла гора. В тот же миг волшебник, превратившись в большой красный луч, принял свой настоящий облик, ринулся в пещеру и, схватив там грабли с девятью зубьями, выбежал, готовый к бою.
– Ах ты низкая тварь! – заорал Сунь У-кун. – Откуда ты взялся? И каким образом узнал, кто я такой? Ну, показывай, на что ты способен, тогда я пощажу тебя.
– Даже тебе неизвестно, на что я способен! – отвечал волшебник. – Иди-ка сюда, держись крепче и слушай, что я тебе скажу.
Я с малых лет был по натуре грубым,В невежестве не чувствовал стыда,И более всего мне было любоУкрыться от постылого труда.Себя улучшить я и не пытался,И жажда истин не владела мной, —Потокам грез неясных отдавалсяПод солнцем – днем, а ночью – под луной.Но вот однажды, предаваясь лени,Я праведного мужа повстречал,И он, радея о моем спасенье,Меня в беседах долгих поучал.Он к чистой жизни звал искать дорогу,Остерегал – не падать в бездну злаВедь те, кто посвящает жизнь пороку, —Вершат грехи, которым нет числа!Как небо ни гневи, а неизбежноПриходит смерть – и ты познаешь страх.Но думать будет поздно, безнадежноО трех путях и о восьми концах.В словах священных мощь была такая,Что я с себя стряхнул мирскую грязь,И стал трудиться, искренне раскаясь,К Познанью вечной тайны устремясь.Любви к учителю я преисполнен! —Нет. Гнев его мне не принес вреда:Он отвратил меня от ПреисподнейИ указал небесные врата.И познавал я «девять превращений»И эликсир бессмертья получал,Охваченный неистощимым рвеньем,Над книгами склоняясь по ночам…Меня туманы в небе окружилиСияющей цветною пеленой,Наполнились здоровой силой жилы –И вход в чертог открылся предо мной.Там был устроен лучезарный праздникВ честь моего прихода, – и вокругБессмертные расселись, сообразноСтупеням рангов и былых заслуг.Я оказался равен им по чину –И подошла Небесная река,Чтоб опуститься мог в ее пучиныИ в бой водить подводные войска!Когда уж безупречным все казалось,Царицы день рожденья наступил, —И в заводях Нефритового залаТолпа придворных собралась на пир.Но там вино мой разум одолелоИ пробудило мой свирепый нрав…Я все громил направо и налево,Я буйствовал, рассудок потеряв.Я в тот дворец, где крылся холод вечный,Посмел ворваться в ярости слепой…Небесных фей я видел рой беспечный,Был окружен их шумною толпой.Едва я очутился вместе с ними,Как сердце охватил любовный пыл:Не совладав с желаньями земными,Я дерзко и бесстыдно поступил.Запретное казалось мне возможным…Не ведая, где чистота, где грех,Чан Э я выбрал из толпы наложниц.Схватил и обнял на виду у всех.Я долго умолял ее, но тщетно!И, все сбивая на своем пути,Я стал метаться в страсти безответной,Не в силах утешенье обрести.Я так тогда разбушевался дико,Что потерял и выход из палат,И получил Нефритовый владыкаОб этом от чиновника доклад.Такой осадой был дворец обложен,Что ускользнуть не мог бы ветерок… Вот так поступок мой неосторожныйМеня на гибель верную обрек!Я крепко схвачен был волшебной стражей,Но продолжало действовать вино, —И предстоящий суд мне не был страшен,Что ждет меня, – мне было все равно.Предстал я на допросе перед троном,Охраной огражден со всех сторон, —И тут же, в соответствии с законом,К жестокой казни был приговорен.И ждал я смерти, ужасом объятый…Но вдруг придворных дрогнули ряды, —И вышел неожиданный ходатай:Дух милосердный Золотой звезды.Его слова не прозвучали даромИ жизнь мою ничтожную спасли,Но молотом две тысячи ударовМне палачи по телу нанесли.С костями перебитыми, без кожи,В мученьях я познал вину свою,И сброшен был в поместье у подножьяГоры Фулинь, – и превращен в свинью…Преступника молва не пощадила,И, зная жизнь мою, не мудреноПонять, за что мне «Жесткая щетина»В округе было прозвище дано! – Так ты, оказывается, дух неба, Повелитель небесных водных сил, изгнанный на землю, – промолвил Сунь У-кун. – Тогда нет ничего удивительного в том, что тебе известно мое имя.
– Ишь ты, сумасбродный конюх, – воскликнул волшебник. – Сколько духов пострадало, когда ты учинил на небе дебош. А теперь ты явился сюда, чтобы обманывать людей! Хватит безобразничать! Отведай-ка моих грабель!
Сунь У-кун не в силах был снести подобного оскорбления, взмахнул посохом и ринулся на своего противника. И вот на склоне горы между ними завязался бой.
Бой начался во вторую ночную стражу и продолжался до самого рассвета. Наконец волшебник почувствовал, что теряет силы, превратился в ветер и скрылся в пещере, крепко заперев ворота. Осмотрев пещеру, Сунь У-кун обнаружил плиту с надписью: «Пещера облаков». Увидев, что уже совсем рассвело, а чудовище все не появляется, Сунь У-кун подумал: «Ведь учитель ждет меня. Пойду-ка я к нему, а потом вернусь и изловлю чудовище».
На облаках он быстро вернулся в Гаолаочжуан. А надо вам сказать, что Сюань-цзан всю ночь провел в беседе со старцами, толкуя о старине, а также о современных делах и даже не сомкнул глаз. И не успел он подумать, что Сунь У-кун долго не возвращается, как, выглянув во двор, увидел его. Спрятав посох, Сунь У- кун поправил на себе одежду и вошел в помещение.
– Я здесь, учитель!
Старцы поспешили подняться и почтительно склонились перед ним.
