Стал на зеленой водеМой челнок,Дом мой в горахИ от речки далек.Больше всего яВ сторонке моейМостик люблюЧерез горный ручей.И подымаетсяВ сердце тоска,Если плывутНад горой облака.Радуюсь яНа хороший улов;Рыбу варить яИ жарить готов.Невод и удочкиБудут меняСытно кормитьДо последнего дня.И с коромыслом, с веревкойНигдеНе пропаду яВ жестокой нужде.С лодочкиДолго слежу я своейЗа перелетамиДиких гусей.Как-то я шелПо тропинке лесной,Стон лебединыйЗвучал надо мной.Мирно живу яОт дрязг в стороне,Правда и кривдаОстались вовне.Сеть я развесилВ кустах, как парчу;Острый топорикНа камне точу.С удочкой длиннойСижу над волной,Тихо сижуПод осенней луной.Пусто в горахИ во время весны;Горы особойПолны тишины.Если же сеть мояРыбой полна,Я покупаюНа рынке вина.Пью понемногуС женою своей;Хворост продам –Угощаю детейВсе в моей воле:Захочется пить,Можно и милыхДрузей угостить.Весело нам:Соберемся и пьем,«Братьями» все мыДруг друга зовем.Часто зовемНа пирушку своюИ дровосеков старейшихСемью.Чаша застольнаяХодит кругом,В игры играемИ песни поем.Крабами мыУгощаем гостей,Вдоволь нажаримМы диких гусей.Чаю для насПриготовит жена,Льется беседа друзейДопоздна.Если женаПриготовит обед,Больше заботУ хозяюшки нет.А на зареЯ свой посох беру,Радуюсь легким волнамПоутру.Солнце восходит,С вязанкою дровУлицы городаМерить готовВ дождь надеваюНакидку свою,Карпов живыхЯ на речке ловлю.Ветер подымется,С песней простойВ лес я идуИ рублю сухостой.Имя скрываю,Держусь простаком – ГлухонемойВ окруженье мирском. – Ну что ж, дорогой Ли, – промолвил Чжан Шао. – Я начал и сложил свои стихи как мог, теперь твоя очередь, а потом снова я буду продолжать.
О, как прекрасен этот вид,Величья наших гор!Рыбак я старый, и люблюРодную ширь озер.Свободная, простая жизньНа долю мне дана,От всех раздоров я далек –На сердце тишина.В соломенном своем жильеСпокойно, крепко сплю,А на рассвете старый плащНапялю и встаю.Лишь сливы дикие в горахДа сосны – мне друзья,И независим я и горд,Забыл о прошлом я.Средь белых цапель день идет,Средь чаек на волне,Уже ни слава, ни корыстьНе докучают мне.И гулом боя не смутитЖестокая война;Как только захочу – нальюДушистого вина.Три раза в день вкушаю яПолей простую снедь.Две связки хвороста нужны,Чтоб мне не умереть.Удилище и леска – снасть,Что кормит с давних пор;Порою детям я велюМне наточить топор.Порою сыну прикажу,Чтоб починил он сеть…А как мне нравится веснойНа тополя смотреть!Мне летом радует глазаЦветенье камыша:На выращенный мной бамбукЛюбуется душа.Ешь летом водяной каштанИ вкусен этот плод,А осень куропаток намС собою принесет.В девятом месяце, глядишь,И раки подрастут;Потом зима придет – и с нейК нам холода придут.Бывает, солнышко взойдет,А я все сплю да сплю,Оно уже не хочет греть,Вот я и не встаю.В любое время года мнеВ горах легко везде,И никогда не тягощусьЯ жизнью на воде.Вязанку хвороста связав,Повеселюсь я всласть;До мира мне и дела нет,Когда заброшу снасть.Как небожитель счастлив я,Прекрасна жизнь моя,Когда тихонько по водеСкользит моя ладья.С тремя сановниками яМеняться б не хотел.Сильнее крепости мой дух,Надежен мой удел.А крепость ждать врагов должна,И высшие чиныДругим чинам, иным князьямЕще подчинены.Поклонник я и вод и гор –Ценнейших этих благ.Хвала и небу и землеЗа каждый день и шаг! Так, напевая песенки и складывая новые стихи, они дошли до того места, где пути их расходились, и стали церемонно раскланиваться, прощаясь друг с другом.
– Береги себя, дорогой брат, – промолвил на прощанье Чжан Шао. – Особенно остерегайся в горах тигров. Случись какая беда, и, как говорится, «назавтра у меня будет одним другом меньше».
– Ах ты негодяй этакий! – рассердился Ли Дин. – Хороший человек сам готов жизнь отдать за друга, а ты что говоришь? Если я погибну от тигра, – то ты-то непременно перевернешься с своей лодкой и утонешь в волнах.
– Ну, уж этому не бывать, – отвечал Чжан Шао.
– Пословица говорит: «Счастье изменчиво, как погода». Как же ты можешь утверждать, что с тобой ничего не случится? – удивился Ли Дин.
– Дорогой Ли, говорить-то ты говоришь, а сам ничего не понимаешь. Что же касается моего дела, так я твердо уверен в том, что ни в какую беду никогда не попаду.
– Да ведь рыбацкий промысел – занятие очень опасное и рискованное, – сказал Ли Дин. – Ни в чем нельзя быть уверенным. Почему же ты так уверен в себе?
– Ты, видно, не знаешь, – отвечал на это Чжан Шао, – что у Западных ворот города живет один прорицатель. Я каждый день преподношу ему золотого карпа, а он из своих волшебных рукавов каждый раз преподносит мне определенное предсказание. Он еще ни разу не ошибся. Сегодня я тоже ходил к нему. Он велел мне забросить сети к востоку от залива на реке Цзинхэ, а на западном берегу расставить переметы и предсказал богатый улов. И вот завтра, когда я продам рыбу в городе, мы с тобой, брат, снова выпьем и потолкуем.
На этом они и расстались. Однако не зря говорит пословица: «Что говорят на дороге, то слышит человек в траве». Случилось так, что в тот момент, когда друзья разговаривали, поблизости находился дозорный Якша. Услышав о том, что гадальщик никогда не ошибается в своих предсказаниях, он тотчас же ринулся в Хрустальный дворец и поспешил с докладом к Царю драконов.
– Беда! Беда! – закричал он.
– Что случилось? – спросил Царь драконов.
– Когда я обходил с дозором, – отвечал Якша, – то очутился около берега и услышал, как разговаривали рыбак с дровосеком. И вот, когда они расставались, я услышал нечто ужасное. Рыбак говорил о том, что в Чанъане, у Западных ворот есть гадальщик, который очень верно предсказывает. Этот рыбак каждый день дарит ему карпа, а гадальщик гадает ему и всегда правильно. Если так будет продолжаться, наше водное царство скоро погибнет. Как же мы можем теперь спокойно жить? Как можем будоражить волны и поддерживать могущество великого царя?
Услышав это, Царь драконов рассвирепел, схватил меч и хотел уж было броситься в Чанъань, чтобы разом покончить с дерзким гадальщиком, но тут к нему подоспели его сыновья и внуки, креветки-
