воинственный вид и, потирая ладони, сжимая кулаки, отправились на поиски врага. Между тем Чжу Ба-цзе так измучился от множества падений, что лежал пластом, почти без сознания, и голова у него шла кругом. Но вот он неожиданно поднял голову и увидел, что шелковые шнуры, тяжелым покровом лежавшие на нем, уже исчезли. Он стал ногами пробовать землю, потом поднялся на четвереньки, а затем, превозмогая боль, поплелся к своим.
Подойдя к Сунь У-куну, он взял его за руку и спросил:
– Брат! Погляди на меня хорошенько и скажи, нет ли шишек у меня на голове и синяков на моем лице?
– Что с тобой стряслось? – живо спросил Сунь У-кун.
– Меня опутали своими тяжелыми шнурами эти негодницы-оборотни, – плачущим голосом отвечал Чжу Ба-цзе, – под ногами у меня было бесчисленное количество веревок, о которые я спотыкался, и я не знаю, сколько раз из-за этого падал на землю. До того больно падал, что у меня и сейчас спина словно переломлена и почки отбиты. Мне больно переступить даже на один вершок! Неожиданно покров тяжелых шнуров исчез, и я, оставшись в живых, насилу добрался сюда.
Тут подошел Ша-сэн.
– Ладно, ладно! Нечего разглагольствовать, – перебил он Чжу Ба-цзе, – ты сам беду навлек. Теперь эти оборотни обязательно выместят все зло на нашем наставнике и погубят его. Надо поспешить ему на помощь!
Сунь У-кун быстрыми шагами пошел вперед. Чжу Ба-цзе, ведя коня, тоже поспешил к скиту. Однако перед мостом их встретили семь маленьких оборотней – приемных сыновей, которые преградили им дорогу.
– Стойте! Не спешите! – закричали бесенята. – Мы здесь!
Сунь У-кун насмешливо посмотрел на них и сказал:
– Вот смех! Что за карлики собрались! Самый большой не более двух с половиной чи, в общем меньше трех, а самый тяжелый, весит пожалуй, всего восемь или девять цзиней, во всяком случае менее десяти!
– Кто вы такие? – гаркнул на бесенят Сунь У-кун.
– Мы – сыновья семи праведных отшельниц, – отвечали бесенята. – Мало того, что вы оскорбили и опозорили наших матерей, так еще притворяетесь, будто ничего не знаете, и лезете к нашим воротам. Стойте, ни с места! Берегитесь!
С этими словами бесенята ринулись в бой.
Чжу Ба-цзе и так был зол из-за того, что с ним произошло, а тут, увидев, что бесенята малые и не опасны, обозлился еще больше и, вымещая злость, начал молотить своими граблями.
Бесенята заметили, что Дурень разозлился не на шутку, и каждый из них принял свой первоначальный облик. С возгласами «изменись!» они взлетели в воздух и через мгновение стали размножаться: из одного получилось десять, из десяти – сто, из ста – тысяча, а из тысячи – десятки тысяч. Вот уж, право:
Чжу Ба-цзе пришел в полное смятение.
– Братья! – вскричал он, – мы думали, что путь на Запад за священными книгами легко пройти! А на деле получается, что даже букашки не дают прохода!
– Не бойся! – успокоил его Сунь У-кун. – Иди вперед и бей, что есть силы!
– А как еще бить? – спросил Чжу Ба-цзе. – Я и так все лицо заляпал себе битой мошкарой да на себе раздавил уж не знаю сколько этой нечисти…
– Пустяки! Пустяки, – подбадривал его Сунь У-кун, – у меня найдется средство от них!
– Какое же средство? – живо спросил Ша-сэн. – Давай, брат, скорей, не то у меня на бритой голове скоро волдыри вскочат!
Ну как не похвалить Великого Мудреца Сунь У-куна! Он выдернул у себя пучок волос, разжевал его, потом выплюнул и стал выкрикивать:
– Хуан, Ма, Сун, Бай, Дяо, Юй и Яо!
Чжу Ба-цзе ничего не понял и спросил:
– Брат! На каком это языке ты говоришь? Что значит Хуан, Ма и все прочее?
– Да где тебе знать! – несмешливо отвечал Сунь У-кун. – Вот слушай: «Хуан» – это «Хуан-ин» – желтый орел; «Ма» – это «Ма-ин» – орел конопляник; «Сун» – это «Сун-ин» – копчик; «Бай» – это «Бай-ин» – белый орел; «Дяо» – это «Дяо-ин» – обычный орел; «Юй» – это «Юй-ин» – орел рыболов и «Яо» – это «Яо-ин» – хищный коршун. Приемные сыновья этих девиц-оборотней происходят от семи видов насекомых, а мои волоски превратились в семь разных орлов и коршунов.
Хищные птицы из породы орлов очень любят глотать разных мошек и букашек, причем делают это весьма умело: как только раскроют клюв, так сразу же проглотят любую мошкару, а уж если начнут крыльями бить и хватать когтями, то бедным букашкам никакого спасения нет.
И действительно, в один миг хищные птицы набросились на насекомых и вскоре в небе от них не осталось и следа, а земля покрылась толстым слоем убитых букашек.
Только теперь монахи смогли беспрепятственно перейти через мост и проникли в пещеру. Они сразу же увидели своего наставника, который висел на веревках, подвешенный к потолку, и горько плакал. Чжу Ба-цзе подошел поближе к наставнику и стал жаловаться.
