схожий со мной,Гуляет и служит примеромДошкольникам и пионерам.Меня он пугает, словами звеня.Он создан из камня, из льда и огня,Он равно покоен и веченИ стойкостью личной отмечен.А я, незадачливый тихий творец,Немного мудрец и немного глупец,Решаю все ту же задачу,Смотря в темноту наудачу.1979Кусты за окном электрички,Срываясь, бежали назад,Как будто участвовал в стычкеКустов тонконогий отряд.Как будто с Земли стартовалиИ там, в невозможной дали,Подбитые снегом, сверкалиРапирами в звездной пыли.Вся жизнь, как нелепая шалость,В двойном отражалась стекле,С летящей поземной мешаласьИ дергалась нервом в скуле.Глазами сухими, как буквы,Глядел я – до срока старик — И видел английские букли,Напудренный белый парик.Спокойное око милордаЗа плоскостью виделось мне,А в тамбуре пьяная мордаЛетала от двери к стене.Милорд! Расскажите, как глухоВ осьмнадцатом веке жилось,Как вам на перинах из пухаПросторно и сладко спалось.Поведайте мне, как писалосьГусиным скрипучим пером… Вся жизнь, как нелепая шалость,Летит за вагонным окном.От глупостей нету защиты.Кончается год-черновик.Качается с виду сердитыйВ суконной шинели старик.Щипцами билет мой хватает…Куда же я еду? К кому?Милорд за окошком гадает,Кусты улетают во тьму.Не может житейская повестьДо грани такой довести.Но совесть… Ах, если бы совестьМогла уберечь и спасти! 1979< p>«Добровольный изгнанник…»
Добровольный изгнанникВ комаровской глуши,Я грызу черствый пряник,А кругом – ни души.Собираю по крохамТвердокаменный медИ глотаю со вздохомЗапах летних щедрот.Чудо чудное – пряник!Сладость высохших губ.Был любезен избранник,Но изгнанник – не люб.Диким медом отравлен,С перекошенным ртом,Он забыт и оставлен,Как прочитанный том.1976«Когда-нибудь наши обиды…»
