и дети Иенг Сари и несколько его родственников со стороны жены. У Юн Ят имелся доступ к признаниям из центра S-21. Таким правом обладало еще всего лишь полдюжины высокопоставленных должностных лиц. С другой стороны, Кхьё Поннари не занимала никаких официальных должностей и, по-видимому, большую часть времени была нездорова. На одной из встреч в 1978 году, ее приветствовали как «мать революции»
Как мы уже видели, столкновения с силами вьетнамцев начались сразу после захвата власти. Острова завоевывались и отбивались обратно, и вьетнамские войска медлили уходить с территории Камбоджи, особенно на северо-востоке. В центре этих разногласий находилась уязвленная камбоджийская гордость, подозрения насчет того, что Вьетнам пытается руководить Камбоджей, и конфликт по поводу морских границ. Последнее обстоятельство было решающим, поскольку известно, что в прибрежной зоне находятся довольно крупные нефтяные месторождения. Камбоджийцы требовали от вьетнамцев соблюдения соглашения относительно «существующих границ», подписанного в 1960-х годах. Однако вьетнамцы больше не желали соблюдать эти соглашения, поскольку «новые явления» (месторождения нефти) заставили их пересмотреть данные ранее обещания. Камбоджийцы сочли этот ответ предательством и отказались вести переговоры.
Еще одной проблемой, ухудшавшей отношения между Камбоджей и Вьетнамом, стали намерения последнего относительно «Индокитая», неизменно досаждавшие первой. «Специальные отношения», установившиеся к 1976 году у Вьетнама с Лаосом, отдавали гегемонией и по отношению к кхмерам. Точно так же обстояло дело и с «братскими» отношениями, которые, по утверждению вьетнамских коммунистов, имелись у них с лаосскими и камбоджийскими товарищами. Многим кхмерам казалось, что эта дружба таит в себе угрозу, а большинство вьетнамских коммунистов беспокоилось о том, как бы китайцы не предложили им такую же тесную связь. Можно назвать еще несколько причин экономико-политического характера, однако и без того понятно, что упорное желание Пол Пота добиться «независимости-господства» объяснялось попыткой спастись от руководства и советов вьетнамцев. Ощущая поддержку Китая, он дал выход своей ненависти к вьетнамцам и подбил остальных камбоджийцев сделать то же самое.[240]
В 1975–1976 годах на вьетнамско-камбоджийской границе происходили разрозненные стычки, о которых широко не сообщалось. Чоу Чет впоследствии писал о вьетнамских «клюющих атаках… вдоль границы» в 1976 году и о вторжениях на северо-востоке. Власти красных кхмеров пристально следили за этими событиями, на что указывает телеграмма одного военачальника, отправленная на имя «Брата Пола» в ноябре 1975 года. К середине 1976 года пограничные инциденты стали не такими частыми. Отношения Вьетнама и Камбоджи оставались нейтральными, но прохладными, даже тогда, когда враждебность к Вьетнаму стала темой учебно-подготовительных встреч коммунистов, а сговор с Вьетнамом — лейтмотивом признаний, вырванных в S-21.[241]
К концу 1976 года руководство Камбоджи, заручилось у Китая обещаниями расширенной военной помощи, без которых не могло, да и не очень хотело начинать наступательные операции против Вьетнама. Эта помощь была оказана вследствие ухудшения китайско-вьетнамских отношений.
Не совсем ясно, кто и когда начал военные действия. Свидетельства указывают на то, что первые крупномасштабные нападения на Вьетнам красные кхмеры осуществили на юго-западе. Что вьетнамцы намеревались делать с Камбоджей — понять невозможно. Анализ ранних этапов войны затрудняется и тем, что вплоть до последних дней 1977 года ни одна из сторон открыто не признала, что война вообще ведется.
Переход к более агрессивной политике по отношению к Вьетнаму в Камбодже произошел в начале 1977 года, когда появилась директива от «870», т. е. от постоянного комитета партии, предписывавшая членам партии на местах устраивать облавы на вьетнамцев и передавать их органам госбезопасности. В 1977 году вьетнамцев в Камбодже оставалось немного. Большинство из них было депортировано на родину еще при Лон Ноле или после апреля 1975 года. Оставшихся, (а зачастую ими оказывались вьетнамские женщины, которые были замужем за кхмерами), преследовали и убивали. В марте вооруженные силы Камбоджи на востоке были сняты с выполнения сельскохозяйственных работ и переброшены в приграничные регионы, что предвещало нападение. Вскоре после этого камбоджийцы пересекли границу с Вьетнамом в нескольких местах на юго-западе. Вероятно, по времени эти атаки совпали со второй годовщиной освобождения Сайгона. Вьетнамские города Чаудок и Хатьен были обстреляны артиллерией кхмеров, а на границе произошли небольшие столкновения, которые повлекли за собой серьезные жертвы среди гражданского населения и неподготовленной милиции. Многие из погибших являлись этническими кхмерами, которых пропаганда Демократической Кампучии обещала освободить от вьетнамцев. На тот момент ни об одном из нападений не сообщалось ни в Камбодже, ни во Вьетнаме. Предложение прекратить огонь, с которым вьетнамцы выступили в июне 1977 года, было отвергнуто, и камбоджийским подразделениям в восточной зоне тайно посоветовали готовиться к крупномасштабным наступательным действиям.[242]
Еще больше Вьетнам стал беспокоить Пол Пота в июле 1977 года, когда вьетнамцы подписали союзный договор с Лаосом. К тому времени документы, полученные из S-21, подтвердили подозрения Пол Пота касательно того, что Коммунистическая партия Камбоджи нашпигована вьетнамскими агентами. В этих документах особенно много говорилось о «врагах» в восточной зоне, где война с вьетнамцами велась наиболее ожесточенно. В августе и сентябре артиллерийские подразделения камбоджийцев обстреливали вьетнамскую территорию. Несколько нападений было совершено около Тайнина. Самое крупное из них произошло тогда, когда участники одной из бригад красных кхмеров глубоко проникли на территорию вьетнамской провинции, вырезали несколько сотен мирных жителей и угнали пленников и скот на свою территорию. Возможно, эта атака стала попыткой партийцев восточной зоны, находящихся под руководством Сао Фима, доказать свою верность партийному центру. Она также продемонстрировала похвальную агрессивность, на которую указывал Пол Пот на предстоящем обсуждении в Пекине. Пробные нападения вьетнамцев начались якобы в то же самое время, «вдоль всей границы».[243]
Новое руководство Китая было недовольно тем, что камбоджийские коммунисты продолжали скрывать существование своей партии и требовали независимости от международного коммунистического движения. Безусловно, китайцы, возможно вместе с северными корейцами, и были теми «друзьями», которые в 1976 убеждали Пол Пота вывести партию из подполья. После казни Кео Меаса в 1976 году осталось мало внутренних причин, побуждавших партию играть в открытую. Возможно, китайцы усиливали свое давление на Пол Пота по мере расширения военных действий. Так или иначе, Пол Пот объявил о существовании Коммунистической партии Кампучии в пятичасовом выступлении, записанном для радиостанции «Пномпень». Это произошло 27 сентября 1977 года, как раз в тот момент, когда его армии вторгались в Тайнин. Трансляция выступления Пол Пота состоялась три дня спустя, в день празднования семнадцатой годовщины создания партии. В это время Пол Пот уже два дня как находился в Китае.[244]
За несколько дней до радиотрансляции на зданиях правительственных учреждений вывесили транспаранты, в которых сообщалось о существовании партии. Кроме того, для напоминания об очередной годовщине распространялись свежеотпечатанные экземпляры «Интернационала». Нет доказательств того, что празднества проводились и в сельской местности.[245]
В выступлении Пол Пота содержались идеи насчет истории Камбоджи и Коммунистической партии Кампучии. Он рассматривал камбоджийскую историю через призму неумолимого прогрессивного перехода от рабовладельческого общества через стадии феодализма и капитализма к 1960 году, когда вскоре после его вхождения в ЦК партии разразилась национальная демократическая революция. Здесь Пол Пот следовал схеме эволюции, применимой к любой стране мира. В общих чертах эта схема была описана Марксом и обрела законченный вид благодаря Сталину. Отличительным элементом полпотовского прочтения истории стало упоминание имен лишь нескольких людей. Его собственное имя в речи не фигурировало, равно как имена Сианука или соратников Пол Пота, за исключением верных Нуон Чеа и Кхьё
