шкафу и выглянул из-за него.
Сигма в ночной сорочке, стоя на коленях на голом полу, сосредоточенно занималась следующим делом. Она держала в одной руке банку с тараканами (это была банка демократических тараканов), а в другой – свой тапок. Второй тапок был на ней.
Она вытряхивала из банки тараканов порциями по пять-шесть штук и, пока они разбегались по полу, успевала тапком всех их раздавить. После чего выпускала следующих.
Она была так увлечена своим занятием, что не заметила меня.
С минуту я оторопело наблюдал за нею, чувствуя, что во мне поднимается протест против этого зверского избиения тараканов, трупами которых был буквально усеян пол. Все же это были мои питомцы – славные демократы, построившие маленькое авторитарное общество с моею помощью. Они гибли под тапком молча и бессмысленно. Нынешний их правитель еще держался за стенки банки, но ему оставалось недолго ждать. Сигма трясла банку все ожесточеннее.
– Зачем ты это делаешь? – наконец спросил я.
– Я выпускаю души. Не мешай, – ответила она, даже не повернувшись ко мне.
– Но это же… мои тараканы, – я не нашел сказать ничего лучше.
– Во-первых, тараканы общие, Джин! – Сигма, воспользовавшись тем, что я проснулся и ей уже не нужно давить тараканов тихо, громко прихлопнула тапком очередного таракана, так что мне стало почти физически больно. – А во-вторых, они паразиты и отморозки. И душам нечего в них делать. Они от этого портятся.
– Кто? Тараканы?
– Души! Ты не знаешь, а я знаю.
И она лишила жизни еще одного таракана, уже почти убежавшего под шкаф.
– Ты садистка, – сказал я. – Оставь мне хоть парочку.
– Каких тебе? – деловито спросила Сигма, заглядывая в банку. – Тут еще остались детский писатель, капитан дальнего плавания, зубной врач и несколько продавцов и барменов.
– Оставь детского писателя… Ну и девушку из барменов.
– О’кей! – Сигма вытряхнула лишних, включая вождя, который был капитаном дальнего плавания в прошлом, и они в ужасе побежали к спасительному шкафу, надеясь укрыться под ним.
Но Сигма перебила их тапком быстро и ритмично, будто играла на ксилофоне. Души вылетали из тараканов легко и непринужденно, как бабочки из коконов.
В банке остались лишь два помилованных мною таракана.
– Теперь эти, – сказала она, придвигая к себе банку с коммунистами.
– Ты совершенно зря убиваешь их таким зверским способом, – заметил я. – На кухне осталась бутылка с дихлофосом после тех теток.
– Это мысль, – сказала Сигма и отправилась в кухню прямо в ночной рубашке.
Честно скажу, когда Сигма брызнула в банку с тараканами-коммунистами дихлофос, я почувствовал себя доктором Геббельсом. Вряд ли мой способ был более гуманен, чем убийство тапком, хотя применять термин «гуманизм» к тараканам вроде бы странно. Но нет! В них же хранились человечьи души!
Я успокаивал себя тем, что с душами ничего не случится. Найдут себе новое пристанище, уж во всяком случае лучше тараканьего! Но смотреть на массово погибающих в банке тараканов было больно.
Через минуту все было кончено.
– Блин! – воскликнул я, вспомнив о бывшей душе гаишника, которую мы у него изъяли. – Что мы наделали! Там же был Маяковский!
– Хер с ним, с Маяковским! – кровожадно прорычала Сигма.
И пока тараканы плавали в дихлофосе ножками вверх, их души вырывались на просторы из нашей открытой форточки, точно фанаты «Зенита» после победы любимой команды – размахивая флагами и скандируя речевку «Души прекрасные порывы!»
И этот порыв был прекрасен. Десятки освобожденных узников.
Таким образом облагораживание человечества в промышленных масштабах было прекращено. Но буквально на следующий день меня ждало новое потрясение.
Мачик призвал меня в кабинет, усадил за стол для совещаний и молча раскрыл передо мною «Независимую газету».
Я увидел там на весь разворот интервью с Сигмой, естественно, с ее портретом и огромным заголовком: «Ясновидящая Сигма против Мадемуазель СиСи».
– Читал? – спросил Мачик.
– Первый раз вижу… – пробормотал я.
– Ну, читай, – разрешил он тоном, не предвещавщим ничего хорошего.
Я принялся читать, холодея. Почему она мне не сказала?
Вкратце суть была в следующем. Журналистка Антонина Подзаборная (по-видимому, псевдоним) провела журналистское расследование, нашла людей, с которыми работала Сигма, скопировала наши тогдашние сертификаты и ей каким-то образом удалось встретиться с Сигмой. Собственно, она глухо упоминала об одном «добровольном помощнике, бывшем участнике опытов, впоследствии разочаровавшемся в переселении душ», который и навел ее на Сигму.
Так и было написано. Разочаровался, мол, в переселении душ. А во вращении Земли вокруг Солнца он не разочаровался?
Несомненно, это был Костик.
И дальше следовало само интервью, в котором Сигма камня на камне не оставила от Мадемуазель СиСи и нашего аттракциона, объявив его модным, но полным фуфлом. Особо детально был расписан сеанс с Огневым-Кошицем, который сама Сигма и готовила.
Я дочитал.
– Что скажешь? – мрачно сросил Мачик.
– Я не знал ничего…
– Ну, я эту б…дь вы…бу! – грозно пообещал Мачик.
– Она девушка, – зачем-то сказал я.
– Значит, так. Ты остаешься работать. Ты мне нужен. Но ты мне уже не друг со всеми вытекающими. Не сумел приструнить бабу!.. А она… Пусть пеняет на себя. Честно скажу, за ее шкуру я не дам сейчас и десяти центов. Иди!
Я пошел к дверям.
– И вот еще что. Скажи ей, пусть завтра принесет сто штук баксов, которые получила за Грибоедова, – сказал Мачик.
– А баксы за что?!
– Она его обманула. И нас обманула!
– Так сделка же состоялась! И Пушкина сберегли! – вскричал я.
Мачик подумал.
– Это правда. Хер с ней. Правда, ей они теперь не понадобятся.
Я позвонил Сигме на мобильный и сказал, чтобы она сидела дома и никуда не высовывалась. Даже не подходила к окну.
Она поняла. Она вообще понятливая.
Когда я возвращался домой, я увидел у нашего дома на противоположной стороне улицы припаркованный джип, в котором сидели известные мне пацаны из охраны Мачика.
Они даже не скрывались и помахали мне для приветствия.
Я понял, что дело плохо. Что они замыслили?
Дома Сигма сидела у окна и смотрела на этот джип так, чтобы с улицы ее не было видно.
– Зачем ты это сделала? – спросил я.
– Чтобы знали!
– Ну и глупо. Такие вещи надо готовить. Сказала бы мне, мы бы сменили квартиру. А теперь не высунуться.
– А если попробовать? – предложила она.
– Не советую. Вряд ли они будут стрелять прямо на улице. Скорее, запихнут в машину и увезут в лес…
