– Мы все поселились здесь, потому что к нам пожаловал он – странник, исландец, старик с молодой душой, наш вечный поэт Альшоль, – продолжал трётль, а Санька слушала его, затаив дыхание, понимая наконец-то, откуда взялись чудеса.
– Альшоль жив, но находится в беде, – сказал трётль. – Он застрял в прямом мире, куда мне ходу нет.
Глава 11
Санька взяла с собой Захара не напрасно.
Во-первых, ей было все-таки боязно одной отправляться в оборотный мир. Во-вторых, она твердо решила не возвращаться домой, пока не найдет Альшоля. А нужно было иметь хоть какое-то пристанище. Поэтому рано утром, покинув скрытников, Санька и Захар ехали на Васильевский остров в коммунальную квартиру, где Захар жил с родителями.
От трётля удалось узнать даже адрес, по которому в настоящее время проживает Альшоль. Дом располагался на углу Каляева. Санька предложила по пути на Васильевский заехать туда и посмотреть это место. Захар согласился легко: пока они с Санькой съездят на улицу Каляева, родители Захара уйдут на работу, а значит, не надо будет объяснять им про Саньку – кто она и откуда взялась. Захар еще с вечера предупредил родителей, что идет к другу и останется у него ночевать.
На улице Каляева их ждал удар. Под указанным трётлем номером находилось здание за высоким забором, лишенное каких-либо вывесок. Расспросив прохожих, Захар узнал, что это – тюрьма.
– Это Мулдугалиев его туда засадил! – догадалась Санька. В душе она, как ни странно, обрадовалась. Тюрьма – все же не больница. Здоровье – это главное!
Они поехали на Васильевский, по пути обсуждая планы освобождения Альшоля.
Захар уже знал не только настоящее имя Саньки, но и все подробности появления Альшоля на Земле, а также обычаи скрытников. Ему пришлось поверить и в то, и в другое, поскольку он видел все своими глазами. Захар присмирел, посматривал на Саньку с большим уважением и уже не пытался учить ее уму- разуму. Наконец он не выдержал и спросил:
– А ты действительно так любишь этого старика?
– Да, – твердо сказала Санька. – Только он не старик. Я же тебе говорила.
– Но у него борода и волосы седые…
– Подумаешь, борода! Она ему идет.
– А я вот никого не люблю… – вздохнул Захар, искоса поглядывая на Саньку.
– Вырастешь – полюбишь, – рассудительно сказала она. – А чтобы любовь окрепла, надо вместе пройти испытания.
– А за что ты его любишь? – спросил Захар.
Санька задумалась.
– Любят не «за что», а «почему», – сказала она. – Потому что он – самый лучший! Самый умный и красивый! И самый талантливый! Посмотри, сколько он придумал всякой всячины – и скрытники, и трётли, и привидения…
– И привидения? – удивился Захар.
– Да. Ты еще увидишь…
Они приехали к Захару, поставили чай и принялись обсуждать, что делать дальше.
– Надо искать связи, – сказала Санька.
Захар вспомнил, что у одного его одноклассника отец работает прокурором – это был шанс. Однако одноклассник по имени Витя в настоящее время находился на турбазе под Выборгом. А без него идти к прокурору было неудобно.
– В чем же дело? – спросила Санька. – Бери билет и поезжай в Выборг.
– А ты?
– А я буду действовать здесь. Сегодня Кроша приезжает, мы ее тоже подключим.
Действительно, как-то незаметно подошел срок приезда подружки. Санька и радовалась, и волновалась за Крошу: это надо же – сколько новостей она услышит!
Они с Захаром вышли на улицу и расстались. Захар, записав телефон Кроши, отправился на Финляндский вокзал, а Санька – к Кроше на Петроградскую.
Подружки бросились друг к другу в объятия, расцеловались, а потом, отступив, одновременно воскликнули:
– Как ты загорела! – это Санька.
– Как ты похудела! – это Кроша.
– Похудеешь тут, – сказала Санька и принялась рассказывать Кроше свою невероятную историю.
Кроша ахала, охала, испуганно таращила глаза, а под конец, когда Санька пересказала ей прощальную записку Альшоля, даже всплакнула. Не медля ни секунды, подруги поспешили на улицу Каляева и там, хотя и не без труда, узнали, что гражданин Альшоль осужден на пятнадцать суток за бродяжничество и что передачи ему не полагаются.
Вечером Саньке очень захотелось позвонить маме, успокоить ее, но она этого не сделала. Мама будет плакать, просить ее вернуться… А как же Альшоль?
Санька заночевала у Кроши под благовидным предлогом. Половину ночи подружки прошептались о самом интересном и тайном – о любви. Кроша еще не испытала этого чувства, хотя в Крыму на пляже ей понравился один молодой человек. Ему было девятнадцать лет, он приехал из Москвы и звали его Алексей. Однако он приехал со своей девушкой, поэтому Кроша лишь смотрела на него издали и восхищенно вздыхала. Он тоже казался ей довольно старым, но не таким, как Альшоль.
– Ты с ним целовалась? – спросила Кроша Саньку.
– Да, – кивнула Санька. – У него борода мягонькая!
– А дети у вас будут, когда вы поженитесь? – спросила Кроша.
– Обязательно! Пять человек, и все – исландцы!
Кроша позавидовала подружке: у той будут исландские дети, а у Кроши – еще неизвестно какие.
Наконец они уснули.
Захар появился около восьми вечера, когда родители Кроши уже были дома. Крошина мама принялась готовить ужин, а Захар конфиденциально сообщил подругам новости.
Новость первая: Альшоль получил пятнадцать суток за бродяжничество. Каждый день его возят на стройку убирать мусор. Эта новость для девочек новостью уже не была.
Новость вторая: по постановлению прокурора прямо из тюрьмы Альшоль будет отправлен в специальный дом для престарелых с психическими отклонениями. Дом этот находится почему-то в Воронеже.
Новость третья: в протоколе допроса, как узнал Захар, было зафиксировано, что Альшоль просил отправить его в Исландию.
Эта новость поразила Саньку больше всего.
– Как он мог? А я?! – слезы сами собой навернулись на ее глаза.
– Дети, ужин готов! – позвала Крошина мама.
Пришлось отложить переговоры.
Захар произвел на Крошиных родителей очень приятное впечатление своими манерами и тем, что после каждого слова говорил «спасибо» или «пожалуйста». Санька заметила, что Кроша тоже приободрилась и заинтересованно поглядывала на Захара.
Разговор за столом был, как обычно, абсолютно неинтересный: про температуру воды в Черном море, про экологическую обстановку в Крыму… В углу комнаты еле слышно что-то свое бубнил телевизор.
Вдруг Крошина мама, только что откусившая кусочек пирожного, стала возбужденно тыкать пальцами в экран. Все обернулись к телевизору и увидели на экране Санькину фотографию, сопровождаемую текстом:
– Позавчера вечером ушла из дома и не вернулась Саша Токарева, тринадцати лет. Всех, кто знает что-либо о ней или ее местонахождении, просят позвонить по телефону… – И диктор назвал номер Санькиного телефона.
За столом возникла звенящая тишина.
– Саша… – начал Крошин папа, неловко разводя руками. – Может быть, ты объяснишь…
