– Мирча, пожалуйста… объясни, что происходит? В ответ он легко подхватил меня на руки и понес в спальню. Махнул рукой – и шторы на окне плотно задернулись сами собой. Бережно уложив меня на кровать, Мирча начал расстегивать брюки.
– Серебряный круг требует, чтобы мы отдали тебя, Кэсси. Антонио говорил им, что ты погибла вместе с родителями, но несколько лет назад, когда ты впервые начала использовать свою энергию по- настоящему, они об этом узнали. В свое время именно их защиту передала тебе мать; с тех пор они тебя ищут. Пока ты остаешься обычной ясновидящей, они имеют право забрать тебя; так они поступают со всеми колдунами-людьми. Оспорить их притязания – значит оказаться на грани войны. – Ну все, – сказал Мирча, сбрасывая брюки, – почти ничего не осталось.
При виде Мирчи в черных шелковых плавках я сильно смутилась, кроме того, мозг упорно сверлила мысль о том, что мою судьбу решает самое могущественное сообщество магов на земле, которое, судя по всему, меня еще и ненавидит.
– Не понимаю, – сказала я.
Мирча осторожно забрался на кровать, и я быстро отодвинулась как можно дальше. Улыбнувшись, он игриво потянул за краешек халата, в который я плотно завернулась.
– Ты прекрасна в любом наряде, dulceata, но я предпочел бы обойтись без халата. Если бы я знал, что все пойдет по такому сценарию, я бы нарядил тебя во что-нибудь более подходящее. – Он нежно погладил меня по ногам. – Обещаю исправить свою оплошность при первой возможности.
– Мирча! Ответь мне! – сказала я, отодвигаясь. Он сел, печально глядя на меня.
– И откуда я заранее знал, что с тобой будет непросто? – со вздохом сказал он. – Dulceata, это должен быть один из нас. Мне показалось, что лучше всего ты реагируешь на меня, но если ты предпочитаешь кого-то другого… конечно, мне это будет неприятно, но что поделаешь, придется согласиться.
– О чем это ты? – спросила я, сердясь, что он продолжает меня игнорировать.
– Томас не просто охранял тебя, Кэсси. Да, охрана была его главной задачей, но вместе с тем ему было велено позаботиться о том, чтобы в случае чего притязания круга могли быть оспорены. – Мирча приподнял бровь. – Кажется, я начинаю понимать, почему Томас не справился.
– Я… что ты делаешь?
Отбросив назад густые локоны, Мирча начал гладить свой торс. Красивый мужчина, ничего не скажешь – гладкая безволосая грудь, выпуклые мышцы, тонкая талия. Его руки скользнули от сосков к плоскому животу, а оттуда – к единственной одежде, которая еще оставалась на его теле. Там они задержались, затем дразнящим движением скользнули вниз, к темным волосам, которые начинались под пупком, и исчезли под черным шелком. Странно было видеть темные волосы и розовые соски на фоне светлой кожи его торса.
– Что делаю, dulceata? – с невинным видом спросил Мирча. – Пытаюсь тебя соблазнить.
Внезапно он взял меня за руки и начал поглаживать их большими пальцами.
– Хочу сделать тебе одно предложение. Я буду отвечать на твои вопросы, но с одним условием: один ответ – одна ласка, какую ты сама позволишь. Согласна?
– Что? Не могу поверить, что ты это сказал!
Мирча усмехнулся.
– Ты не оставляешь мне выбора, Кэсси, – с озорной улыбкой сказал он. – Ты смотришь, ты желаешь, но при этом не позволяешь к себе притронуться. А я хочу тебя, очень хочу. – Его руки вновь скользнули к черным плавкам. Увидев, что я продолжаю лишь молча глазеть, он вздохнул. – Но мои чары на тебя, как видно, не действуют, поэтому я предлагаю сделку. И в качестве залога отвечу на твой первый вопрос. Круг имеет право распоряжаться тобой, пока ты обычная сивилла; иное дело, если ты станешь Пифией. Тогда ты выходишь из-под их контроля, Кэсси, даже, можно сказать, становишься их повелительницей. Приткин солгал. Избранная сивилла, наследница Пифии, должна оставаться невинной лишь в годы своей юности; наверное, для того, чтобы не подпасть под чье-либо влияние. Однако она не должна оставаться таковой вечно. Древние источники сходятся на одном: в Дельфах главной жрицей выбирали именно взрослую и опытную женщину, поскольку, как выяснилось, у невинных девушек энергия слабее. – Мирча вновь улыбнулся и прижал мои руки к своей плоти, которая ощутимо напряглась. – Никто не знает, почему так происходит, но энергия не перейдет к девственнице, Кэсси.
Я молча таращилась на него.
– Ты шутишь.
Теперь понятно, почему все вокруг, кроме Рафа, одевались так, словно собрались на фотосессию для журнала «Плейгёрл».
Мирча не ответил, но его опытные руки начали поглаживать мои колени; наверное, догадался, как это на меня действует.
– Мы хотели, чтобы все прошло как можно спокойнее, поэтому послали к тебе Томаса, против которого – как бы это выразиться? – не может устоять ни одна женщина. Но ты оттолкнула его, несмотря на все его старания. – Мирча коротко рассмеялся. – Мне кажется, ты задела его гордость, dulceata. Не думаю, что до этого ему кто-то отказывал.
– Он мог бы применить силу, – сглотнув, сказала я.
Мирча посерьезнел.
– Да, – легко согласился он, – и тогда я вырезал бы его сердце, как сказал ему перед тем, как отправить к тебе. – Его руки скользнули вверх, к моим бедрам, и сжали их. – Ты моя, Кэсси. Я отправился бы к тебе вместо Томаса, если б знал, как сильно нас будет тянуть друг к другу. Однако должен признаться – до сего дня я не смотрел на тебя как на женщину. К тому же не знал, как ты отнесешься к столь откровенному интересу со стороны «дяди Мирчи».
– Я никогда не называла тебя дядей.
И никогда не считала дядей. Одиннадцать лет – совсем юный возраст, однако и в этом возрасте можно пережить сильное увлечение, а я пережила его по полной программе. Казалось, с тех пор ничто не изменилось, по крайней мере, для меня. Я ни секунды не сомневалась, что Мирча не испытывает ко мне никаких чувств, просто я была им нужна, и потому он изображал страсть. Больно было думать, что и Томас действовал по приказу консула и того же Мирчи, но меня это не удивляло. Так уж сложилась моя жизнь – везде и всегда меня старались использовать в своих целях.
– О чем еще солгал Приткин?
Мирча хмыкнул.
– Это допрос, dulceata?
Я нервно сглотнула, когда его руки начали нежно ласкать мои бедра. Заметив мое замешательство, он вздохнул.
– Не бойся меня, Кэсси. Клянусь, ты не почувствуешь ничего, кроме наслаждения.
– Ты ответишь на мой вопрос?
– Разве я когда-нибудь не сдержал своего обещания?
Я кивнула, и Мирча улыбнулся. Затем уселся на пятки и сказал:
– Да, насчет Приткина. – Он немного подумал. – Честно говоря, dulceata, он не лгал, а скорее уклонялся от ответа. Он не лгал, когда говорил, что, если сивилла становится на путь зла или погибает, власть переходит к кому-нибудь другому. Однако он лгал, когда отрицал – весьма неубедительно, – что она выберет тебя, когда ты станешь… соответствовать.
– За что круг меня так ненавидит?
В комнате зазвенел веселый смех Мирчи.
– Они тебя ненавидят, потому что боятся. Никто не смеет приказывать Пифии. Круг обязан защищать ее и выполнять ее приказы; но впервые за всю историю появилась девушка, обладающая этой властью с рождения, даже не пройдя специального обучения. Ты не станешь игрушкой в их руках, как были до тебя все остальные. Ты будешь использовать силу по собственному усмотрению, то есть выйдешь из-под контроля рыцарей.
С этими словами он снял с себя плавки и отбросил их в сторону. Проводив их глазами, я отвела от Мирчи взгляд.
– Я знаю, что сказал тебе черный маг, Кэсси. Он сказал тебе правду, но, как водится, не всю. Мифическая Кассандра была единственной прорицательницей, которая никому не подчинялась. Она
