Какая-то девушка на остановке звонко рассмеялась, услышав Мишино предложение.
— Сколько? — спросила Оксана.
— Давай так, сто баксов за “откат”, — предложил Иван.
— Что значит, за откат? — не поняла Оксана.
— Ты нас не трогаешь, не пишешь — забыла. А мы — тебя. Согласна?
В это время к остановке подрулила “маршрутка”, Оксана бросилась к дверям машины.
— Нет, не согласна! Засуньте его себе в жопу! — крикнула она на прощание.
“Маршрутка” отъехала от остановки, Иван с Мишей смотрели на удаляющиеся красные огни “габаритов”.
— По-моему, она дура, — сказал Иван.
— Да нет, принципиальная, тварь, — возразил Миша. — Статья для нее жизни дороже. Да и пошла ты!… — он швырнул ламинированную карточку в темноту сгущающейся ночи.
Гнев народа
Евгений Викторович сидел в своем кабинете и пил утренний, бодрящий чай из трав. День обещал быть жарким, и он взял с собой две запасных рубашки и с десяток больших платков. В кабинет постучали.
— Врывайтесь, — сказал Евгений Викторович.
Вошел Кулаков. Он был возбужден.
— Продавцы взбунтовались, — сказал он просто.
— Чего так? — пока еще спокойно поинтересовался Евгений Викторович.
— Из-за вчерашнего. Охранник Моисеев продавщицу из мясного по башке дубинкой стукнул. В больнице с сотрясением сейчас, — напомнил заму Кулаков.
— Знаю-знаю, — закивал Евгений Викторович. — Так ведь не без греха — воровала.
— Ну, вот они и бузят.
Евгений Викторович глянул на часы. До открытия супермаркета оставалось тридцать пять минут. Если через тридцать пять минут они не откроются, будет скандал. Иди объясни покупателям, мол, у нас забастовка из-за драки охранника с продавщицей! Не поймут-с. Нужно было идти, поговорить с народом, наобещать горы золотые.
— Ладно, пошли, — Евгений Викторович поднялся из кресла и направился к дверям.
Действительно, в торговом зале, рядом с мясным отделом, бурлила толпа, состоящая из продавцов, кассиров и рабочих цехов. Охранники держались отдельно, они стояли чуть поодаль, рядом с колбасными прилавками, испуганно поглядывая на продавцов. Был среди охранников и Моисеев. Заправляла всем, конечно, Маргарита Александровна. Ее трубный голос разносился по всему супермаркету, проникал в подсобки, цеха, склады и был слышен даже во дворе.
— Произвол, безобразие! Почему мы должны оплачивать товар через кассу? Где обещанные скидки, где закупочная цена? Из-за какого-то несчастного торта за полтинник Лерку до полусмерти отмудохали!
— Девушки, — сказал Евгений Викторович, подходя поближе, но потом заметил, что в толпе полно мужиков — рабочих, рубщиков, грузчиков. — Господа, попрошу минуту вашего внимания, — он отер со лба пот. — То, что вчера произошло — вопиющее безобразие! Я приму меры, и виновные будут строго наказаны.
— Да вот же он стоит — наказывайте! — закивали на Моисеева продавщицы.
— Розгами, что ли, или плетьми? — пошутил Евгений Викторович.
— Дубинкой, как он Лерку огрел! — закричали продавщицы.
— Физическим насилием мы ничего не добьемся. Охранник действовал согласно инструкции, другое дело — превысил свои полномочия, применил по отношению к продавщице грубую силу!
— Она его в живот кулаком ударила, а он бандитами раненый, — тихо объяснил Евгению Викторовичу Кулаков.
— Парень с бандитами всю жизнь воевал, отвык, можно сказать, от женской ласки, вот и… — Евгений Викторович сделал неопределенный жест.
В толпе раздались нестройные смешки, которые тут же смолкли.
— Уволить его к чертям собачьим! А уж насчет уголовного дела пускай Лерка решает, — сказала Маргарита Александровна.
— Погодите-погодите, девушки, за что? За то, что человек свой долг выполнил, не дал ворованное из магазина вынести? — вступился за Моисеева Кулаков.
— Ой, наворовала тоже! — язвительно сказала Маргарита Александровна. — Я молчу, сколько у нас начальство ворует. На второй склад опять завоз был. Не знаю, как вы там все это называете, только по ночам к нам “Камазы” с неоприходованным товаром ходят.
Евгений Викторович взмок. Он же говорил: знают двое — знает и свинья. Стоило только поконфликтовать охране с работниками, тут и началось! А еще документы пропали! Отчетность вся. Как теперь отделить зерна от плевел?
— Откуда такая информация? — спросил он, удивленно подняв брови.
— От верблюда, — усмехнулась Маргарита Александровна. — Сорока на хвосте принесла. Евгений Викторович, да будто бы вы первый день родились!
— Понятия не имею. Все это не моя компетенция, — Евгений Викторович подумал о том, что должен немедленно позвонить Моргуну.
— В общем, не будем мы работать, пока не получим гарантий. Охранник должен быть уволен, потом скидки на продукты пускай больше сделают, и касса тоже чтоб своя была, если уж обязательно через кассу проводить.
— Хорошо, — кивнул Евгений Викторович, делая в блокноте пометки — она записывал фамилии “забастовщиков”. — Все будет. Только я сейчас вас умоляю, не подведите под монастырь — начните работу вовремя! Покупатель-то ни в чем не виноват. А мы пока и приказ оформим, и кассу отдельную поставим. В этом месяце премия двадцатипроцентная будет. Неплохо поторговали.
— Ладно, чего там! Начнем. Не подведем, — загудела толпа.
— Вот и чудненько, — Евгений Викторович обернулся к Кулакову. — Пойдешь со мной — разговор есть.
Зам проследил за тем, как продавцы и кассиры разошлись по своим рабочим местам, кивнул Кулакову, мол, пошли. Они поднялись наверх, в кабинет Евгения Викторовича.
— Слыхал? — спросил зам.
— Да, слыхал, — опустив голову, сказал Кулаков. — Только увольнять я его не буду. Обещал в обиду не давать, а теперь что? Не по-мужски как-то.
— А что делать?
— Надо Моисеева во двор посадить. Пускай на проходной за забором следит. Там его продавщицы сроду не увидят.
— Ты все-таки, Лева, своих псов попридержи, здесь нормальные люди работают, не бандюки какие- нибудь. Нет, но какова сучка, эта Маргарита!
— Может, нужны особые меры?
— Может, — кивнул Евгений Викторович. — Что там у тебя вчера с ворами произошло?
— Да так, попалась одна бабочка. Все врала, что журналистка, ну я ей крылышки слегка и помял… — Кулаков рассмеялся, но тут же замолк, перехватив неприязненный взгляд зама.
— Ты мне смотри тут! Чтоб больше никаких “мойщиков”! И охранников своих предупреди, если они еще будут с ними в доле работать, поувольняю всех к чертям собачьим! И тебя, между прочим, в первую голову. Понял?
— Как не понять, — кивнул Кулаков.
Евгений Викторович снял телефонную трубку и стал набирать номер.
— Алло, Федор, тут у нас ЧП небольшое. Народ бузит, будто воруем много. Надо как-то это дело разрулить.
Сергей сидел на стуле в комнате охраны, обхватив голову руками. Настроение у него было отвратительное. Какое оно еще могло быть? Заместитель директора ясно сказал — уволить. Не успел проработать и дня, как все кончено. На оперативной работе всегда все по своим местам — вот он враг,
