Для Валерия Георгиевича характер былых разногласий очевиден: «Когда соперничают два клуба, возникает, к сожалению, не только спортивная конкуренция. Вокруг нее порой нагнетается нездоровый ажиотаж: интерпретируются, а то и вовсе переиначиваются, позиции тренеров, их высказывания. Ведь вполне естественно, что касается спортивной сферы, то каждый тренер всегда защищает свою точку зрения, интересы своей команды. Но любители поссорить кого-нибудь друг с другом забывают, что при всех разногласиях в тренерском цехе всегда существует корпоративная этика, а между многими руководителями команд — и прошедшие испытания временем дружеские отношения».
И в последующие годы Газзаев и Семин всегда были достойными и уважающими друг друга соперниками. Хотя и исповедовали они разный футбол, и возглавляли противоборствующие клубные команды, накал непростого противостояния которых, особенно ЦСКА и «Локомотива», хорошо известен любому болельщику. Без преувеличения можно сказать, что результаты этого здорового творческого соперничества двух больших тренеров позитивно отразились на состоянии всего отечественного футбола. В первую очередь именно Газзаев и Семин вернули нам надежду на будущее.
…Сейчас, оглядываясь назад уже с высоты своего жизненного опыта, Газзаев не без основания полагает, что ему просто повезло с людьми, которые встретили его в «Локомотиве». Но ведь и сам Валерий пришелся ребятам по душе. С одной стороны, конечно, вспыльчивый, как порох, на тренировках и особенно в игре всеми недоволен, на всех покрикивает. Но за пределами стадиона — скромный до застенчивости, видно, что очень честный и порядочный парень.
В повседневной жизни, по обыденным поступкам человека не сразу поймешь. Но, видно, не случайно запомнился команде эпизод на таможне, когда Газзаев выручил Семина. Не все ведь теперь представляют, чем и как жили в те годы. А реальность была такова, что те, кто имел возможность выезжать за границу (в первую очередь к ним относились артисты и спортсмены), считались счастливчиками. И многие из них использовали зарубежные поездки в качестве важного жизненного подспорья: за границей покупали дешевые товары, а дома их перепродавали. В условиях царившего тотального дефицита в ход шло все, от радиотехники до мохеровых ниток. К футболистам, как правило, таможенники относились довольно либерально, но порой случались и осложнения. Что и произошло в «Шереметьеве» после возвращения команды из предсезонного турне, в котором Валерий в составе «Локомотива» участвовал впервые. Никто не ожидал жесткой проверки, и Семин оказался в первых рядах перед контрольной стойкой с двумя внушительными сумками. Газзаев успел буквально из-под носа таможенника взять одну из них себе. «Если бы не он, — вспоминал Юрий Павлович, — я тогда мог стать невыездным». Подобный ярлык в те годы нередко означал крест даже на карьере футболиста.
Ценили товарищи по команде и еще одно качество Газзаева — его бескорыстие в быту. Сам он спиртного в рот не брал, но от компаний не отлынивал, всегда первым «сбрасывался» в общий котел. Знали, если возникнут финансовые затруднения, Валерий никогда в деньгах не откажет.
Настоящим подарком судьбы для Газзаева стала встреча с выдающимся футболистом Гиви Нодия.
В книге Льва Филатова «Форварды» есть такие слова: «…Сдается мне, что Нодия, если его попросить рассказать о прожитом все как есть, начнет со вздоха: „Играл я в не лучшие времена“». Мы уже не узнаем того, о чем в свое время не спросил Филатов — к великой печали болельщиков старшего поколения и его многочисленных воспитанников весной 2005 года Гиви Георгиевич ушел из жизни.
Нодия пришел в «Локомотив», покинув тбилисское «Динамо». Он оставил главную команду своей жизни, так как посчитал, что в ней несправедливо обошлись с его другом Муртазом Хурцилавой. Попросту говоря, выжили Муртаза из команды. А после того, как Гиви попытался открыто, но безуспешно защитить друга, почувствовал, что отношение и к нему самому вдруг резко изменилось. Хотел вообще уйти из футбола, но слишком велико было желание забить сто голов и войти в клуб Григория Федотова.
Гиви оказался тем редким человеком, перед которым молодой Газзаев не скрывал своего восхищения. И Волчок не преминул использовать это обстоятельство в воспитательных целях: разместил их в одной комнате на тренировочной базе в Баковке, селил вместе в гостиницах во время выездных игр. Благотворное воздействие опытного мастера, обладающего к тому же огромным человеческим обаянием, очень быстро сказалось на Валерии: он стал более сдержан и вдумчив, прилежнее на тренировках и тактических занятиях.
Сам Газзаев так описывал их общение: «Гиви предстал передо мной не только профессионалом до мозга костей, но и потрясающим человеком. Он не давил на психику, не пытался поучать, выставляя себя за образец, он даже не говорил: „Делай, как я“. Если что-то объяснял, вспоминая о своих выступлениях в тбилисском „Динамо“, в сборной СССР, то только в том случае, когда я об этом спрашивал. А расспрашивал я его постоянно. Гиви не кичился своим превосходством, опытом бывалого игрока, был удивительно тактичен, держался непринужденно, без всякой рисовки. Все, что он делал в футболе, выглядело столь естественно и убедительно, что не последовать его примеру было просто невозможно.
Он никогда не чурался компаний, но я ни разу не видел, чтобы он в обществе друзей позволил себе хотя бы бокал шампанского. „Вот закончу играть, — говорил, — тогда, если захочу, и закурить можно, и вино попробовать“».
Было и еще что-то неуловимое в характере и поведении Гиви, понятое Газзаевым значительно позднее: ощущались в нем скрытая грусть и какая-то разочарованность. Возможно, это было связано с тем, что его карьера футболиста уже находилась на закате. В тбилисском «Динамо» он хоть и становился четыре раза бронзовым призером, но главных наград, о которых всегда мечтал, так и не достиг. Не все ладилось в прошедшие годы и в составе сборной страны. И как ни крути, а «Локомотив» стал тем последним прибежищем, которое уже не давало новых надежд и не приносило особой радости. По словам Филатова, свои последние голы в счет федотовского клуба Нодия забивал в московском «Локомотиве» по одному, изредка, копя по зернышку.
Понимал, конечно, Нодия, что «Локомотив» ближайшего будущего вряд ли оправдает надежды молодого и, безусловно, талантливого футболиста. Но не мог, не имел права сказать об этом полному честолюбивых помыслов Валерию. А ведь тот искренне верил, что его вдохновенная игра поможет переломить традиционное представление о команде, которая в те годы своими неудачными выступлениями снискала себе репутацию «пятого колеса телеги московского футбола». (Подразумевалось, что основными «колесами» являлись «Спартак», «Динамо», ЦСКА и «Торпедо».)
Надо сказать, что клуб имел прекрасные условия для работы с футболистами, располагал собственным отличным стадионом и, кроме подмосковной, тренировочной базой в Хосте. Не раз команду возглавляли высококлассные тренеры, которые подбирали талантливых и боеспособных исполнителей. Но стоило по-настоящему перспективным игрокам проявить себя, как их переманивали в ведущие московские клубы. Хочешь не хочешь, возникала у многих футболистов психология временщиков, с которой бороться было практически невозможно. И команда, как правило, продолжала занимать привычные места в нижней части турнирной таблицы, то, время от времени, приподнимаясь наверх, то покидая высшую лигу и возвращаясь в нее вновь.
Похоже, что не знали, как вырваться из этого замкнутого круга, и руководители спортивного общества «Локомотив». Вместе с руководящими чиновниками МПС они пытались воздействовать на качество и стабильность игры своих футболистов, дозируя материальные ресурсы команды. Но делалось это лишь по наитию и желаемых результатов не приносило.
Знал ли Волчок, что молодые таланты обречены в «Локомотиве» на прозябание? Возможно. Но как бы то ни было, тот игровой потенциал, которым располагали команда и ее отдельные игроки, он раскрывал и использовал полностью. И добивался он этого с таким тактом, что его подопечные чувствовали себя не простыми исполнителями воли тренера, а активными участниками творческого процесса, секреты которого раскрывались на тренировках и занятиях. Не случайно, что для многих подопечных Волчка «Локомотив» стал своеобразной тренерской школой, и способные игроки, занимаясь под его руководством, нередко утверждались в мысли продолжить свою карьеру в качестве футбольных наставников. Именно из той плеяды футболистов выросли такие известные тренеры, как Юрий Семин, Владимир Шевчук, Александр Аверьянов, Валерий Петраков, Владимир Эштреков, Гиви Нодия — всех и не перечислишь.
Определенную закономерность в этом видит и Юрий Павлович Семин. По его наблюдениям, интерес к тренерской работе Волчка проявляли прежде всего ветераны, которые очень часто приходили в команду на завершающем этапе своей игровой карьеры, плохо мыслили себя в дальнейшем без футбола и всерьез
