на мои просьбы.
- Ситтар? Не знаю такого.
- Разве знаменитость может знать всех своих поклонников? Ситтар интересный человек, кстати, тоже из Умизана. Он был купцом, торговал с яптами, потом служил переводчиком во время путешествия Промеата по их земле. А теперь имеет в Атле лавку – покупает смышленых рабов, учит их ремеслам и продает за высокую цену. Я заказывал у него товар…
- А зачем тебе рабы? – перебила Тейя.
- Готовимся в путь на оленях за Ледяную стену и решили взять несколько гиев. Знаешь, я о тебе всегда помнил с тех пор, как услышал твою песню в Анжиере, но, посуди сама, искать встреч с подругой Италда не очень-то хотелось…
Тейя кликнула либийца:
- Принеси нам пенного сока и приготовь ишлох. Как ты умеешь, - добавила она значительно. Раб ушел, польщено улыбаясь.
Тейя поднялась, взяла в руки лук, провела мизинцем по струнам.
- Хочешь, я спою тебе песню? Новую. Я пела ее только раз, для немногих. Она… но зачем рассказывать! – Пальцы побежали по струнам; мелодия резкая, напоминающая перекличку коттских барабанов, словно раздвинула стены комнаты. Море, порывы ветра, удары весел – и над всем этим ритм волн, приходящих издалека и убегающих вдаль…
Тейя опустила голову, успокаиваясь, потом вопросительно взглянула на Паланта.
- Интересная мелодия, - сказал он, проглотив что-то подступившее к горлу.
Либ принес кувшин и миски дымящегося ишлоха.
- В твоих песнях, - продолжал знаток, - есть нечто дикарское. Не пойми это как упрек. Еще в «Деве Стикс» я услышал интонации гийских напевов, но не это главное. Мы отвыкли доверять чувству. Все вокруг и самих себя все время оцениваем, словно хотим продать. А дикие верят, и ты, по-моему, смогла научиться этому.
- Еще бы, - улыбнулась певица, - половину луны я прожила среди них в Умизане. И даже… у меня среди них был друг, совсем юный гий. От него я и услышала напевы, которые ты угадал в моей песне.
- И он жил у тебя, оставив собратьев? Это против их обычаев.
- Значит, ради меня он нарушил обычай!
И Палант услышал рассказ о молодом дикаре, его смешном любопытстве, неожиданной доброте и странных песнях.
- Уходя, он дал мне вот это… - Тейя сняла с шеи ремешок с амулетом. – Что с тобой, знаток?
- Посмотри на обороте справа. Там должна быть трещинка наискосок.
Тейя перевернула камешек.
- Ну, ну, не бойся! – Палант засмеялся, глядя на побледневшую певицу. – Я не колдун. Просто эту игрушку я дал одному гийскому юнцу накануне появления Севза. Значит, он дошел с мятежниками до Умизана и явился к тебе!
- Расскажи, потребовала Тейя, и настала ее очередь услышать рассказ о нескладном мальчишке, не прошедшем Посвящение и перехитрившем самонадеянного искателя истины.
- Он считал твой подарок защитником от всех бед. И отдал мне – дикий мальчишка, который был смелее и добрее всех моих почитателей. Выходит, я лишила его защиты! – певица отвернулась, пряча слезы.
- Ты же знаешь, что это простая побрякушка.
- Нет! Твой камешек не раз помогал мне, а теперь, когда я узнала его историю, он стал мне еще дороже. – Тейя спрятала амулет на груди. – Узнать бы, где сейчас его бывший владелец, - вздохнула она.
- Мальчик ушел своей тропой, проговорил Палант. – Вряд ли мы когда-нибудь услышим о нем. Но расскажи мне лучше, как ты решилась покинуть Италда?
