считает язычниками. Но перед тем вспыхнет мятеж, поднятый бритоголовыми, то есть наиболее фанатичными из ополченцев.
Знание того, как будут разворачиваться события, мало помогало Мишелю, наоборот, только усиливало тревогу. Квартал Ферейру опустел. Это был хороший знак: видимо, многие горожане на этот раз предпочли остаться дома при первом же движении на улице, а не бежать на площадь вместе с ополченцами. Мишель исподтишка взглянул на фасад дома Лассаля и увидел, что окна и двери заперты. С облегчением направился он к своему дому.
Он уже собирался постучать, как услышал за спиной быстрые шаги и чей-то умоляющий голос:
— Мишель! Мишель!
Он, уже в который раз за это утро, обернулся и пошатнулся от удивления и волнения. К нему, держа за руку Джулию, бежал Габриэле Симеони. Оба были покрыты потом и так бледны, что, казалось, вот-вот потеряют сознание. Джулия заговорила хрипло:
— Прошу вас, доктор Нотрдам, спрячьте нас! За нами гонятся. Если они нас поймают, то замучают до смерти!
В голове Мишеля всплыло видение, которое он хотел забыть. Он увидел мрачную картину Экса, опустошенного чумой, Диего Доминго Молинаса, привязанного к колесу горящей повозки, и мать Джулии, голую, в ужасе старающуюся защититься от ударов обезумевшей толпы.
Он не сомневался, что этих двоих ожидает та же участь. Но он очень изменился за эти годы. В Эксе он был судьей. Теперь же он не чувствовал себя вправе казнить, и ему хватило мужества, чтобы постараться предотвратить казнь. Он резко приказал влюбленным:
— Идите, быстро!
Стучать не понадобилось, дверь и так открывалась. На пороге появилась Жюмель, еще бледная после родов, но решительная.
— Да входите же, вы что, хотите, чтобы все вас увидели?
Мишель втолкнул в дом Джулию и Симеони и вошел вслед за ними. Он обернулся к жене, которая возилась с задвижкой:
— Знаешь, что произошло?
— Смутно. Я видела пламя из окна, а потом этих двоих, удиравших от дома. Ясное дело, без них не обошлось. Что они натворили?
— Убили Кюрнье.
— Слава Тебе, Господи! — радостно воскликнула Жюмель. — Думаю, собственная мать тоже отпразднует исчезновение этого убийцы.
— Если кто-нибудь увидит, что они вошли сюда, — мы пропали.
— А что поделаешь? Как говорила Коринна по поводу неаполитанской хвори: вся жизнь — это риск.
Жюмель с удивлением оглядела новых гостей.
— Ба, да я их знаю! Это Симеони и его невеста. Ребята, как вам пришло в голову укокошить эту скотину?
Вместо ответа Симеони прошептал:
— Можно попросить пить?
— Да, но только воды. Хватит с меня одного выпивохи в доме.
Жюмель двинулась по коридору.
— Ступайте за мной и, вот увидите, без компании не останетесь. С мая месяца наш дом превратился в нечто вроде гостиницы. На нас большой спрос, учитывая, что все бегут к нам бегом.
Она провела их на кухню, сняла со стены черпак и налила две чашки воды. С жадностью напившись, Джулия и Симеони немного успокоились.
— Надо подумать, где их устроить, — сказала Жюмель Мишелю. — На верхнем этаже уже живут Мованы, Бланш на чердаке, рядом с твоим кабинетом. В гостиной спит этот франт Луи Поль, и я подозреваю, что он мочится в камин. И остаются только детская, каморка Кристины и наша спальня.
Мишель развел руками.
— Мы отдадим им нашу комнату. Другого выхода нет. А сами будем спать с детьми.
— Которых уже пятеро. Прощай, сон.
— Нам бы не хотелось причинять вам столько хлопот, — сказала Джулия севшим голосом.
— Глядите-ка! Странно это слышать от тех, кто только что совершил преступление и устроил целую революцию.
Иронический взгляд Жюмель потеплел.
— И все-таки мне нравятся влюбленные, и я уступлю вам свою постель. Вы такая красивая. Только смотрите пользуйтесь ею с вашим другом лучше, чем мы с Мишелем. Мишеля все меньше и меньше интересует то, что у меня между ног, разве что раз в год, когда ему приходит охота заиметь еще ребенка. Не следуйте его примеру. Ваше чрево, если им умело пользоваться, могло бы отвратить друга от бутылки. Воспользуйтесь случаем и замените ему ложное наслаждение настоящим. Заставьте его пошевелить бедрами. Тем более что непонятно, сколько времени вам придется здесь провести.
Мишель спрятал смущение за сухой фразой, брошенной гостям:
— Я дам вам убежище, но требую — повторяю: требую, — чтобы вы рассказали правду о своем преступлении. Вы не профессиональные убийцы, значит, вас кто-то на это вынудил. Мне нужно его имя. Понятно?
Джулия отпила еще воды, потом вздохнула:
— Это очень сложная история…
— Не важно. Мне надо знать ее в деталях. Обещаете?
— Обещаю.
— Хорошо. А теперь идите отдыхайте, Жюмель вас проводит.
Мишель поднял палец:
— И запомните: опасность не миновала. Мы все в опасности.
Словно в подтверждение этих слов, снаружи донесся сильный шум вперемежку с конским топотом и ржанием. Кто-то постучал в дверь. На верхнем этаже заплакали дети.
Жюмель вздрогнула.
— Пойду возьму арбалет?
— Нет, это бесполезно. Отведи этих двоих наверх. Попробую еще раз выкрутиться.
Мишель подошел к двери и взялся за задвижку. Подождав, пока жена и двое гостей поднимутся, он открыл дверь.
Перед ним стоял Бертран, избитый, весь в пыли, но улыбающийся.
— Мишель, есть хорошие новости!
— Какие?
Бертран указал на улицу. Целая колонна ополченцев под конвоем всадников, интендантов и управляющих имениями двигалась к стенам города. В батраках не чувствовалось никакой свирепости. Они старались держать строй и идти как можно скорее.
— Капитану д'Изнару пришла блестящая идея, — со смехом объяснил Бернар. — Он велел созвать землевладельцев со всей округи, а те приказали крестьянам немедленно вернуться к работе, если они не хотят ее потерять. Мятеж прекратился как по волшебству. Как видишь, поденщики хоть и уныло, а возвращаются на поля. А вдова Кюрнье все еще на помосте и проклинает их за измену.
— Убийцу поймали? — с тревогой спросил Мишель.
— Нет. Тот, кто стрелял, выскочил в окно с другой стороны дома Мованов и удирал, как заяц. И знаешь, что я подозреваю?
— Что? — спросил Мишель с бьющимся сердцем.
— Та шлюшка, на которую я указал тебе на площади, Джулия Чибо-Варано, похоже, знает, кто стрелял. Я видел, как она мчалась за ним следом, словно хотела поймать. Мне надо ее допросить.
— Войдешь в дом? — Голос Мишеля охрип от волнения.
— Нет, — ответил Бертран. — Я должен сначала поймать эту женщину.
Он махнул брату рукой и умчался прочь.
